Герой утренней зари. Часть 1

«Молодец, но не забывай, что я тебя жду», — услышав голос настоящей Лилии, я наконец-то смог хоть немного расслабиться.

Глава 9. Отражение

Она сидела у самого берега большого неестественно круглого озера. В его темных водах не отражался свет начинающего склоняться к линии горизонта солнца. Ветер не нагонял легкую серебристую рябь и оттого казалось, что Лилия сидит на краю бездонной пропасти.

— А ты не спешил… — ее задумчивый взгляд, устремленный куда-то вглубь не давал мне понять, говорила ли она со мной или же с кем-то там, в воде. — Это — «Озеро тысячи страхов». Последний этап твоей подготовки. Можешь оставить свою одежду на берегу, а меч отдать мне.

— И что потом?

— Потом ты должен окунуться в его воды, и если все так, как я думаю, то после этого можешь отправляться дальше.

— Я так понимаю, меня ждет «тысяча страхов»?

— Нет, страх будет один, — она сделала несколько загадочных жестов руками, после чего раны на ногах затянулись, — но это будет твой самый глубинный, настоящий страх.

Я боялся и боюсь много чего. Человеку свойственно бояться. Страх — то, что сохраняет жизнь и рассудок. Но я не знал, какой был мой самый сильный страх… Остаться одному? Я и так в основном один. Потерять кого-то из близких?.. Возможно, но как сказал Кладий, в смерти нет логики, если мой самый сильный страх заключается в боязни роковой случайности, которую невозможно предсказать или предотвратить… К тому же, я уже проходил через это. Своей смерти я не боюсь, за последние несколько дней успел к ней привыкнуть.

Гадать смысла не было. Выполнив указание Лилии, я зашел в озеро. Оно было довольно теплым, только вот своих ступней, потом ног, потом тела я в нем не видел. Сделав глубокий вдох, я ушел под воду.

Я вдохнул и открыл глаза. Вокруг никого не было. Вокруг ничего не было. Просто бесцветная пустота. Ни единого звука, ни единого лучика света, абсолютная беспросветная тьма. Я хотел закричать, я открывал рот, но не слышал ни слова. Я не чувствовал тела, не чувствовал себя… Я оказался там, где было только одно — «ничего», и понимал, что сам становлюсь «ничем».

Времени тоже не было, потому я не знал, сколько секунд, минут или часов провел наедине с пустотой. Мои мысли съедали друг друга, я разлагался, сознание распадалось, и я ощущал весь этот процесс от начала и до конца.

В темноту ворвался свет. На секунду мне показалось, что я ослеп, и лишь когда смог хоть немного восстановить зрение, увидел, как Лилия, держа в руках меч, разрезала белым лучом черную воду озера.

* * *

— Знаешь, я поняла, почему ты был избран…

Мы сидели на берегу, яркие и добрые звезды, пусть и не отражались на темной застывшей глади, играли в серебряных волосах Лилии переливающимися бликами.

Спустя минуту она продолжила.

— Ты боишься того, против чего призван бороться. Это важно. В итоге, даже если однажды ты заблудишься, страх поможет тебе вернуться на правильный путь, — она подняла голову к небу.

— Скажи, а каков твой страх? — иногда, из-за ее спокойного голоса, рассудительности и наигранности даже самых простых эмоций мне казалось, что она ничего не чувствует, но ведь это было не так… должно было быть не так…

В ответ она, не снимая платья, молча нырнула в воду и, как всегда, спокойно, вернулась на берег.

— Я делаю свою работу с появлением в мире первого существа с душой. С того момента как жребий определил мне эту судьбу, я всегда была одна. Меня боятся, ненавидят, боготворят… Меня все время принимали и принимают за ту, кем я не являюсь. Я просто проводник. Моя задача привести душу сюда, в место, где заканчиваются все пути, и проследить, чтобы ни одно живое существо не нарушало его границы. Отвечаю на твой вопрос: мне нечего боятся. Если пустота всех нас заберет, пусть будет так, если же удастся спасти хоть кого-то, будет славно, но, в сущности, конкретно для меня ни первый, ни второй исход ничего не меняют. Общаясь лишь с духами и призраками, я больше не вижу разницы между жизнью и смертью. У меня нет своих желаний, своих чувств, впрочем, ты, наверное, уже заметил… — она улыбнулась, как обычно фальшиво. — Я лишь могу пытаться повторять за теми, кого провожаю в последний путь, и я с этим уже смирилась. Я приняла все, как оно есть, пусть это и означает отсутствие страха и отсутствие жизни.

Она плавно поднялась, поправляя подол промокшего платья. Только сейчас, при свете звезд я заметил, насколько же она бледна…

Голос в моей голове прозвучал намного тише, чем обычно: «Не надо меня жалеть, такова судьба».

Дорога обратно прошла в полной тишине.

* * *

— Теперь ты готов, — она повесила на меня котомку с бутылками и склянками, которые я видел в первый день своего пребывания здесь.

На случай, если заблужусь, на случай, если поранят, на случай, если придется плыть под водой, на случай, если придется падать с высоты… Словом, здесь были зелья на все случаи жизни.