Гиппократ

Этот отрывок, помимо прочего, ясно показывает попытки синтеза, которые делаются во времена Гиппократа для перегруппировки по категориям тех болезней, которые «древние» располагали рядом. Однако это только попытки.

Врачи-гиппократики для обозначения общих болезней употребляют термин «эпидемическая болезнь» и не знают противопоставления между эпидемическими и эндемическими болезнями, которое станет классическим в римскую эпоху. Так и для отдельных болезней они знали только термин «острые» и еще не сформулировали противопоставление между «острыми» и «хроническими» болезнями, хотя были уже близки к этому.

Это противопоставление станет основополагающим задолго до Галена. На нем построен весь медицинский трактат Аретея Каппадокийского (I век н. э.). Он делит все болезни на два больших класса — острые и хронические. Этот принцип он сохраняет и при описании патологии и терапии.

Резюме о Гиппократовой нозологии

Итак, изучая по Гиппократу «безмолвную толпу болезней, которые посещают людей и днем и ночью» (Гесиод), мы прежде всего сталкиваемся с необычайным изобилием нозологической терминологии. Это не заслуга врачей-гиппократиков, а древнее наследие. Разнообразные болезни в книдских трактатах тщательно систематизированы. Мы видим попытку синтеза с целью сгруппировать это множество болезней в крупные категории. Это тоже не новое слово Гиппократовой школы. Об этом говорит Пиндар еще в первой половине V века. Но по сравнению с древней системой, у гиппократиков это выглядит как открытие, благодаря серьезному переосмыслению, накопленному опыту и научному усовершенствованию.

Классификация лекарств: от Пиндара до Гиппократа

Параллельно с болезнями врачи пытались классифицировать лекарства. Поэт Пиндар дает интересное свидетельство из этой области в своем похвальном слове Асклепию:

«Каждого, кто к нему приходил, он избавлял от недугов, то вылечивая их тихими заклинаниями, то давая им целительные микстуры, то прикладывая к их членам всевозможные лекарства, то ставя их на ноги надрезами».

Поэт ставит на один уровень терапевтические средства, которые историк науки отнес бы к разным категориям. Заклинания, то есть распеваемые речитативом молитвы, относятся скорее к магии. Другие средства — микстуры, смазывания, надрезы кажутся более рациональными. По отношению к этому перечислению «Гиппократов сборник» обнаруживает дистанцию и преемственность. Первый раз в истории медицины осуществляется разделение рациональных и магических средств: заклинания не рекомендуются, а осуждаются. Преемственность же в том, что все другие средства, упомянутые Пиндаро — надрезы, смазывания, микстуры — используются в «Гиппократовом сборнике». Исключение магического лечения тем более прогрессивно, что заклинания в народной медицине продолжали играть важную роль. Об этом свидетельствует полемика автора «Священной болезни» с шарлатанами, которые используют заклинания для лечения эпилепсии. Второе свидетельство принадлежит театру. Знаменитым стало высказывание, которое Софокл вкладывает в уста Аякса: «Не подобает хорошему врачу бормотать заклинания над болезнью, которая требует надреза». Но здесь осуждается не терапевтический метод заклинаний как таковой, а его неправильное применение. Заклинания и надрезы как у Софокла, так и у Пиндара являются оружием врача.

Терапевтическая триада: лекарство, надрезы, прижигания

Выражение «резать и жечь» (temnein kai kaiein) в греческой литературе — безусловный признак медицинской деятельности, как в иконографии — висящая на стене медицинская банка. Агамемнон Эсхила, вернувшись на родину после долгого отсутствия, обещает восстановить порядок в царстве, употребляя при этом метафору, напоминающую о «прижигающем и режущем враче». Сократ, со своей стороны, внес заметный вклад в популяризацию этого взгляда на врача. Сократ в «Горгии» Платона советует после совершения неправедного поступка «довериться судье смело и с закрытыми глазами, как доверяются врачу, чтобы он резал и прижигал».

Врач, энергично орудующий ножом и огнем на благо больного, — вообще-то образ положительный. Однако теми же средствами он мучает пациента, делает его больным, превращаясь в свою совершенную противоположность. Еще в античности, задолго до Мольера, врачи подвергались насмешкам авторов комедий. Платон-комедиограф упоминает о больном, который был весь покрыт струпьями по милости книдского врача Эврифона. Был даже досократовский философ, вложивший свою лепту в распространении отрицательного образа врача. «Режущие, прижигающие врачи терзают своих больных», — говорил Гераклит.

Лечение огнем и ножом в народном сознании осталось символом деятельности врача, потому что оно было самым волнующим и болезненным для больного. Иногда к этому добавляются лекарства (pharmaka), которые нужно пить. Больные роптали на горькие микстуры точно так же, как на лечение огнем и ножом. Больные, которых софист Горгий берется убедить, отказываются «пить лекарства или ввериться врачу, чтобы он их резал и жег».