Гитлер: мировоззрение революционера

Хотя Гитлер, с одной стороны, был ярым приверженцем современного индустриального общества и одобрял его социальные последствия, т. е. повышение социальной мобильности, он был в то же время столь же решительным противником модели демократического плюралистического общества. Он подвергал критике демократию как систему, в которой внешне правит большинство, которое, однако, слишком глупо, чтобы осуществлять политическую власть, и которое на самом деле лишь позволяет прессе манипулировать собой. А пресса эта находится в руках крупного капитала, который и осуществляет политическую власть в условиях демократии, обходными путями заполучив господство над «общественным мнением» и подкупив ведущих политиков с помощью предоставления постов в наблюдательных советах и т. п. Поэтому-то в демократических системах политику определяет не всеобщее благо, т. е. интересы народа, а индивидуальные и особые интересы обладающих силой социальных групп. Буржуазия, изначально являвшаяся лишь экономической элитой, в условиях демократии стала — к несчастью народа — также и политической элитой.

На место демократии и ее «принципа большинства» Гитлер хотел поставить господство новой революционной элиты, которую он назвал «историческим меньшинством». Гитлер разработал теорию привлечения элиты, которую можно кратко сформулировать следующим образом: пропаганда революционной партии должна быть, по возможности, радикальной и бескомпромиссной, чтобы она с самого начала отвращала от себя «трусоватых» буржуазных оппортунистов. Следует обращаться только к тем элементам, которых не страшит также и социальная неприязнь, связанная с приверженностью радикальной идеологии. Имевшие место в отношении членов штурмовых отрядов (СА) физические риски были, с точки зрения Гитлера, неким пробным камнем, чтобы определить, действительно ли эти «товарищи по партии» были «неустрашимыми» и «отважными» бойцовскими натурами или «трусливыми» оппортунистами. Удивительно то, что в гитлеровской теории привлечения элиты расовые аргументы почти не играют роли. В рамках его социал-дарвинистского мировоззрения было важно не то, как внешне выглядел человек, а то, был ли он храбрым и отважным. Эти качества, наличие которых члены партии доказывали своей готовностью не только подвергаться общественной неприязни, но и, может быть, преследованиям или, по крайней мере, принимать на себя значительные потери, и являются безошибочными признаками «героической расовой составляющей» немецкого народа.

Разумеется, эта теория рекрутирования элиты более не была применима на этапе системы, поскольку теперь, когда приверженность национал-социализму не приносила социального вреда, а оборачивалась только пользой, к партии стали примыкать скорее оппортунисты и «конъюнктурщики». Поскольку, однако, Гитлеру не удалось разработать убедительные принципы рекрутирования элиты также и для этапа системы, он с тем большим упрямством держался за «старых бойцов», зарекомендовавших себя в «период борьбы». Но поскольку они не обладали необходимыми бюрократическими и административно-техническими навыками, он был вынужден в значительной степени опираться на старые элиты, а ведь он взялся за их смещение. Хотя «концепция приручения», которую отстаивали буржуазно-консервативные силы, такие как Папен и Гугенберг, потерпела неудачу, Гитлер также не был явным победителем в этом союзе. В конце своей жизни он был вынужден констатировать, что его революция потерпела неудачу из-за отсутствия новой революционной элиты. За неимением таких отборных сил он продолжал опираться на старые элиты. Он заключил с ними союз, потому что считал их слабыми, политически бездарными и трусливыми, и поэтому надеялся легко воспользоваться их поддержкой или, если это не удастся, относительно легко уничтожить их.

По сравнению с этим он совершенно по-другому оценивал марксистов левого толка, особенно коммунистов. Поскольку и они тоже — в отличие от буржуазных партий — «фанатично» выступали за свое мировоззрение, поскольку они были храбрыми, смелыми и решительными, он восхищался ими и одновременно боялся их, это позиция, характерная также и для взгляда Гитлера на еврейство, которое он рассматривал как «зачинщиков» исторических революций, т. е. как то «историческое меньшинство», способное действенно организовывать и возглавлять революции. Но именно потому, что Гитлер был убежден в превосходстве и эффективности марксистских (и вообще «еврейских») форм борьбы и методов, он опасался этого противника гораздо больше, чем буржуазных сил, которых он презирал как трусливых, слабых и бездарных. По сути, Гитлер действительно серьезно воспринимал как противников во внутренней политике только марксистские левые силы, а во внешней политике только большевизм.