Гитлер против Сталина

В Москве были уверены в скорой победе Красной армии и свержении финского правительства. Председатель исполкома Коминтерна Георгий Димитров записал в дневнике, как 21 декабря 1939 года, когда отмечали шестидесятилетие вождя, Сталин откровенно сказал гостям:

   – В Союзе стало тесновато. Финляндия, Бессарабия, Черновцы нам не помешают.

Через месяц, 21 января 1940 года, на дружеской вечеринке по случаю дня рождения Ленина, Сталин произнес тост:

   – Пока мы убили в Финляндии шестьдесят тысяч человек. Теперь надо убить остальных, и тогда дело будет сделано. Останутся только дети и старики.

Превосходство Красной армии над финнами в живой силе и технике было многократным. Численность советской армии составила почти миллион человек, финской армии — втрое меньше. Думали, что финская кампания будет такой же легкой прогулкой, как в Польше в сентябре 1939 года. А пришлось вести тяжелые, кровопролитные бои. Война шла не полмесяца, как предполагали в Генеральном штабе Красной армии, а три с половиной месяца. Отчаянное сопротивление финской армии опрокинуло все планы Сталина. Завоевать маленькую Финляндию не удавалось.

Главный удар на Карельском перешейке наносила 7‑я армия, состоявшая из двух корпусов, насыщенных танками; ее возглавил сам Кирилл Мерецков. Другие соединения и части должны были играть вспомогательную роль. Но глубина и надежность финской обороны оказались неожиданностью.

По инициативе барона Карла Густава Маннергейма, генерал–лейтенанта царской армии и фельдмаршала финской, на Карельском перешейке еще в двадцатые годы была создана система долговременных оборонительных сооружений. В 1938–1939 годах она была модернизирована. Однако «сотрудники нашей разведки, — вспоминал Мерецков, — считали эту линию не чем иным, как пропагандой». Советские танки подрывались на минах и не могли прорвать финские укрепления. Артиллерия не пробивала бетонные стены финских дотов. Советские части по вине неумелых командиров попадали в окружение, несли большие потери.

Особый отдел 18‑й стрелковой дивизии докладывал своему начальству: «Все полки уничтожены полностью, нас беспрерывно днем и ночью забрасывают снарядами. Продержимся немного, умрем, не сдадимся. Торопитесь с помощью, иначе будет поздно. Дни наши сочтены, выручайте».

18‑я дивизия была окружена, пыталась вырваться, но попала под сосредоточенный огонь противника, к своим пробились немногие. Виновным признали командира дивизии комбрига Григория Федоровича Кондрашова, по приказу Сталина его отдали под суд.

Несмотря на огромное превосходство Красной армии над финнами, зимняя кампания протекала на редкость неудачно.

Рассекреченные документы особых отделов Красной армии, пишет членкорреспондент Академии наук Андрей Сахаров, «показывают катастрофические недостатки в состоянии советских вооруженных сил: слабый профессионализм командных кадров — выдвиженцев времен Гражданской войны, дремучий уровень рабоче–крестьянских бойцов, коррупцию, воровство и пьянство в армейских частях, нарастающую враждебность красноармейцев к бессмысленно жестоким армейским порядкам, слабую техническую подготовленность сухопутных и авиачастей…»

С 14 по 17 апреля 1940 года в ЦК партии проходило совещание начальствующего состава армии, посвященное итогам войны с Финляндией. Стенограмма рассекречена. Многие военачальники высказывались очень откровенно — наболело.

Плохо работали штабы, терялись в боевой обстановке, не знали ситуации на фронтах. Командование Ленинградского округа делало ставку на массированное применение танков, артиллерии и авиации. Но незамерзающие болота, леса, снег, отсутствие дорог помешали использованию тяжелой техники. Без нужды отдавали приказ перебросить танки с одного фланга на другой, но не обеспечивали горючим. В результате шестьсот танков, оставшись без горючего, стояли без движения, превратились в груду металла.

Авиации у Красной армии было больше, чем у финнов, но выяснилось, что летчики обучены летать только в хорошую погоду, да и аэродромы не готовы к зимним полетам.

Комдив Михаил Петрович Кирпонос рассказал:

   – В восемнадцать часов наши истребители летят ужинать или чай пить, а в это время противник летит нас бомбить.

   – Противник знает, когда наши летчики чай пьют? — заинтересовался Сталин.

   – Конечно, — подтвердил Кирпонос.