Гладиаторы

— Клавдий, по своему обыкновению, много мямлил и мало говорил. Когда же Азиатик ушел, он, как преданный слуга нашего императора, сразу же помчался во дворец — сейчас он сидит в дворцовом вестибуле и дожидается меня, чтобы вместе со мной пойти к Калигуле.

Каллист презрительно сморщил губы — презрительность в данном случае адресовалась явно избыточной, по мнению грека, волнительности Палланта.

— Все то, что ты рассказывал мне сейчас, конечно же, довольно интересно, — с демонстративным равнодушием протянул Каллист. — Но что же вам — тебе и твоему патрону — нужно от меня, всего лишь горсточка праха у императорских ног?.. Идите, докладывайте Калигуле обо всем — если цезарь сочтет нужным вмешать меня в это дело, то он пошлет за мной.

Паллант слегка побледнел, его улыбчивость и сахарность изрядно обмелели — наружу выступила та самая изюминка, которая по вкусу мало чем отличалась от перца, а по действию своему была сродни отраве.

— Погоди, Каллист, не торопи меня, — заторопился Паллант, — это еще не все, что я хотел сказать тебе… Знай, Каллист, — к рассказу Клавдия там, у Калигулы, я добавлю кое-что от себя… Я поведаю императору о том, что тогда, когда Бетилен Басс бежал за ним, собираясь убить, некто поджидал его в полутемном коридоре, ведущем в канцелярию, с кинжалом в руке… Это был ты, Каллист!.. Мнестер не так уж и глуп, хотя прикидывается паяцем, он следил за тобой и выследил тебя!..

— Значит, Мнестер… — задумчиво сказал Каллист, полуприкрыв глаза, словно насмехаясь над ожиданиями Палланта в спокойствии своем. — Мнестер — личность известная… О том, что он работал на тебя, я знаю — один мой человек ходил за ним по пятам несколько дней и выследил все его пути-дорожки, все они вели из императорского дворца к тебе, Паллант… Правда, мне удалось раскусить Мнестера лишь после того самого визита Бетилена Басса к Калигуле, к которому ты так оказался внимателен, но, думаю, это не беда — я переговорил с Мнестером и теперь, боюсь, он не подтвердит перед императором твои догадки насчет меня.

— Итак, ты подкупил или запугал Мнестера, — зловеще уставившись на Каллиста, проговорил Паллант. — Но Мнестер — не все, что у меня есть… вернее, было. Я смогу кое-что порассказать Калигуле о Сарте — том самом служителе зверинца, который был когда-то верным слугой Макрона, врага императора. Уж не он ли выследил Мнестера?.. Ну, что ты скажешь на это?

— Да, подобное сообщение могло бы огорчить не только Калигулу, но и меня. (Каллист загадочно посмотрел на Палланта.) Но ты ведь не хочешь огорчать меня, не так ли?

Паллант довольно усмехнулся — наконец-то ему удалось пробить броню невозмутимости грека.

— Ты, никак, хочешь запугать меня?.. Не будь глупцом, Каллист, — убить меня тайно сейчас, пока я не встретился с императором, тебе не удастся, ведь о том, что я у тебя, знает и Клавдий, и твои канцеляристы!

— Не совсем так, — Каллист любезно вернул Палланту его улыбку, вернее, усмешку. — Боги сделали человека, увы, слишком хрупким — совсем не обязательно в него всаживать нож или кинжал, чтобы убить. Иному несчастливцу, чтобы быстро и без мучений умереть, достаточно неловко подвернуть ногу и, падая, толкнуться головой… хотя бы об эту штучку…

Каллист показал на массивную бронзовую ножку стола, за которым он сидел, и в тот миг Паллант услышал за своей спиной какой-то шорох. Паллант оглянулся — за его креслом возвышалась массивная фигура чернокожего раба. Паллант попытался встать великан положил свою руку на его плечо. Нашему хитрецу показалось, что на него взвалили ствол какого-нибудь столетнего дуба: скривившись, он плюхнулся на свое место и немедленно придал своему лицу благоразумный вид.

— Это мой верный Ниоба, — пояснил Каллист. — Он верен мне и к тому же, на его счастье, глух и нем. Боги обделили его слухом и речью, но зато силу придали ему изрядную… (Каллист слегка повел головой в сторону, и Ниоба скрылся за портьерой, благодаря искусно подобранной окраске полностью сливающейся со стеной. Паллант понял, почему он не расслышал шума открываемой двери.) Ну да что уж нам пугать друг друга собственными тенями, — миролюбиво продолжал Каллист. — Ты, сдается мне, не для того пришел сюда, чтобы предупредить меня, насколько ты опасен для меня… Так зачем же ты пожаловал?