Гладиаторы

— У меня нет страха перед предстоящим боем. По крайней мере, пока нет. И мне даже хочется выйти на арену, — произнес Децебал задумчиво. — Я перестал так уж сильно ценить свою жизнь в последнее время, после того как посидел за веслом и посмотрел на рабов-кандальников. Я ночами долго думаю, прежде чем заснуть, зачем я родился на свет? Есть ли в этом смысл? Может я жил ради этого единственного кровавого боя на арене? А то, что перед моим именем нет номера с числом побед — это дело поправимое.

Гладиаторов в Римской империи ценили по числу выигранных ими боев. Против имени Юбы в списке ланисты стояла цифра VIII. Иудей Давид был под номером VII. Против имени Децебала цифры не было, но у его противников значились II, III и III.

По случаю предстоящего праздника гладиаторов освободили от всех занятий. Даже тех, кто в предстоящих играх участия не принимал. Да и кто бы стал с ними в этот день заниматься? И ланиста и все рудиарии были в амфитеатре. В казармах остались только стражники дежурной смены.

Разделившись по двое, по трое, гладиаторы отдыхали во дворе казармы. Децебал был вместе с Юбой и Давидом. Они подставляли спины и бока весеннему солнцу и радовались как дети.

Бойцы предвкушали сытный обед с выпивкой, что накрывали слуги ланисты под большими навесами и под колонами портика. Устроитель игр, которому ланиста продал гладиаторов на эти дни, угощал смертников за свой счет. Это был древний, освященный веками обычай, от которого никто и никогда не отступал. Хлеб за кровь!

— Сегодня нас ждет сытный день, — Децебал хлопнул друзей по плечам.

— Да, не поскупился устроитель игр. И вина совсем неплохие. Уж я понимаю в них толк. Не то, что Давид.

— Ты не прав, Юба. Вино, особенно хорошее вино, это божественный нектар, как говорят ваши идолопоклонники.

— Ты бы поосторожнее выражался, — тихо произнес Децебал. — Могут донести, что ты сторонник христианства.

— Децебал прав. Сейчас гонения на вашу секту усилились. Слыхал, что было в городе с двумя рабами патриция Секунда? Их обвинили в том, что они сторонники этой секты и казнили после дознания.

— А перед тем сильно пытали в городском эргастерии. А там работает Морд, в прошлом раб, как и мы. Но теперь стал вольноотпущенником за свою преданность хозяевам города. Настоящий жестокий пес!

— Если меня арестуют, я и не стану отрицать что я сторонник Христа. Но разве я это скрываю? В казармах все об этом знают. Акциану невыгодно терять такого раба как я. Я же приношу ему деньги.

— Зовут к столу. Идем, выпьем вина и развеселим душу. Кто знает, может быть именно завтра ей суждено воспарить к предкам.

Гладиаторы подошли к столу и стали рассаживаться. Всюду звучали соленные шуточки и смех. Полилась в кубки "божественная влага".

— Быть гладиатором совсем неплохо! — громко произнес рыжий брит, что расположился по соседству. — Лучше чем черным рабом. Воину везде хорошо.

— Воины своими мечами защищают святое дело, а не дохнут на глазах у ненавистных римлян, — возразил ему германец, который всего месяц назад попал в казармы.

Впрочем, он произнес это без злобы, а больше для проформы. И угощался вином не меньше чем брит.

— Смерть ожидает каждого! — громко произнес Юба. — Разве кто-нибудь знает человека, который живет вечно?

— Нет! — хором заявили гладиаторы.

— А смерть на арене на глазах у людей — не самая плохая смерть. Такая смерть чтобы твои товарищи долго вспоминали тебя и говорили: "Вот это был боец!"

Децебал сидя за этим столом, пил вино и молчал. Он заметил, что человек такое существо, которое может привыкнуть ко всему и во всем найти хорошее. Такое как этот пир смертников. Если ему суждено завтра умереть на арене — он примет смерть с достоинством, и никто не сможет сказать что даки — трусы. Именно за честь своего народа он станет завтра сражаться.

— Скажи, Юба, — спросил молодой галл по прозвищу Кип, — а станут наши драться с нашими во время этих игр? Ты ведь часто бываешь в городе и многое знаешь.

— В первый день мы станем драться с капуанцами. Их ланитса привез 20 гладиаторов. И Руф заплатил ему за них 50 тысяч сестерциев. Но затем кто знает? Акциан готовит для всех несколько сюрпризов.

— Римляне любят, когда друзья убивают друг друга. Они получают от этого особенное удовольствие.

— Так было всегда! — ответил кто-то. — Гладиаторы для того и созданы чтобы убивать друг друга.

— Не всегда гладиаторы были таким безропотными баранами и добровольно шли на заклание, — снова произнес уже порядком захмелевший германец.

— Ну, ты! — прервал его Кирн. — Хватит каркать! За такие слова всем нам может перепасть.

— Сам заткнись, грек! — поддержал германца брит. — Сегодня нам все можно обговаривать. Рутиариев нет в казарме.

— Верно! Пусть говорит, — подержали брита другие.

— Я слышал от моего товарища, — продолжил германец, — от грека по имени Дамасий, он уже пребывает в Аиде, историю о рабе по имени Спартак.

Все затихли при этих словах. Особенно напрягся Децебал. Он весь превратился в слух.