Глупые и ненужные

– Напополам с дубом, который сидит передо мной. – съязвил он – Оно и в половину не такое хорошее, каким будет лет через пять, пока это только набросок. Неплохой, но очень далекий до идеала.

Я был немного обескуражен, в конце концов, он мог бы просто согласиться с моей лестной оценкой.

– Кстати, а почему именно пино? Ни зинфандель, ни шардоне, ни каберне-фран или мерло?

От слово «мерло» Серхио поморщился, словно я сказал что-то режущее слух.

– Знаешь, я когда-то услышал, что этот сорт крайне тяжело вырастить, он привередливей любой капризной девчонки в возрасте 16 лет. Ну и решил испытать себя, сделав по-настоящему хорошее пино, а не ту мочу, которую штампуют в Чили или том же Орегоне.

– И как успехи?

– С каждым годом все лучше. Все упирается в бочки, найти хорошие дубовые бочки для вина главная проблема. Знаешь, в первый год все было настолько хреново, что половину урожая пришлось гнать через дубовую стружку. Отгружая то вино, я чуть со стыда не сгорел.

– Это приносит деньги?

– Глобально нет, я все трачу на эти гребанные бочки и все, что поможет сделать вино лучше. Но я и не ради денег это все затеял.

Я допил бокал и взглядом показал вопрос «а ради чего?». Серхио наполняя бокалы продолжил.

– Я люблю, что находясь здесь и занимаясь вином, мне совсем не приходится общаться с другими людьми. Контактировать с ними лишний раз, слушать их тупые истории, про тупых детей и животных. Я здесь один, не считая десятка мексиканцев, с которыми у меня самые стерильные рабочие отношения. У меня есть вино, что-то из еды и с десяток книг. Кто, по-твоему, может быть интересней Хемингуэя, Толстого или Карвера? – он даже не стал слушать ответ. – Вот и я думаю, что никто.

Я вдруг почувствовал, как, наверное, этому закоренелому интроверту вся моя затея и присутствие в тягость.

– Слушай, если хочешь я переночую в отеле. – почти виновато сказал я.

– Да брось, не настолько все запущено. Диван, я думаю, тебя устроит, все равно других вариантов нет. В свою постель я тебя не пущу.

– Да не очень-то и хотелось.

Когда бутылка вина была выпита, а диван худо-бедно подготовлен ко сну, Серхио уже поднимаясь на второй этаж, где была его спальня, вдруг бросил:

– Кстати, без обид, но я не смогу проводить много времени с тобой в твой отпуск. Сейчас самый сезон, я должен буду быть на винограднике.

– Не проблема, если хочешь я составлю тебе компанию, побуду рабочими руками.

– Боюсь, что ты будешь только мешать. – и как бы оправдываясь за свою прямоту, он добавил – Лучше прокатись по местным винодельням, это всяко интереснее капания в земле, а вечером пообщаемся в спокойной обстановке, я постараюсь закончить все пораньше, спокойно ночи.

– Ага! – по-детски обиженно сказал я и развернул подушку холодной стороной.

*

Я проснулся ближе к обеду. Общая утомленность последних дней, плюс вино и свежий воздух долины благоприятно влияли на сон. На столе была записка:

«Я взял твою гейскую тачку, нужно было отвезти инструменты. Мой мотоцикл полностью в твоем распоряжении. С.»

И хотя машина была де-юре не моя, чувство собственности внутри негодовало и возмущалось на этого мудака, берущего все, что ему вздумается без спроса. Плюс накладывал отпечаток тот факт, что я совсем не умел водить мотоцикл. О завтраке мечтать не приходилось, продуктов в доме не было, а завтракать пино дело весьма венчурное.

За последнюю неделю это уже вторая записка, которую мне оставляют с утра. Словно я школьник, а мама и папа уже ушли на работу. Странное ощущение в 35.

*

Первое что бросилось в глаза при осмотре старой черной хонды, это непонимание кто же все-таки старше – я или этот мотоцикл. Выглядел он как элемент декора, который почему-то покрыли вековым слоем пыли и убрали с помоста.

Я в телефоне проложил несложный маршрут до находившегося в относительной близости любимого виноградника, где делают прелестный пино. Компания называлась Мерфи Гуд, но заводя мотор я поймал себя на чувстве неловкости, которое присуще мужу уходящему налево, как только жена ушла на работу.

На удивление я овладел азами вождения мотоциклом достаточно быстро и через десяток километров начал получать доселе неизведанное удовольствие от процесса вождения. Теплый калифорнийский воздух расчесывал волосы, раннее солнце было где-то за спиной, а не слишком загруженная дорога давала простор мыслям. Я испытал одно из редких и чудесных состояний, которые называю «чувство пустой головы», когда никакие мыли не бомбардируют мозг, а только дорога и звук прокуренного мотора. Шелест виноградных лоз приятно шумел в порывах ветра, словно ведя бесконечный и одинокий разговор сам с собой. Где-то в часе езды находился маленький ламповый виноградник Мерфи Гуд и день обещал быть интересным.

*