Гностикос

 - Эй, друг, - удивленно сказал я. - Да ты что-то перепутал. Это я должен говорить про руль. Это у меня случился пожар. Это моя дочь лежит в больнице. Ты не забывайся, хоть тебя и стукнуло. Все это я должен говорить. А еще ругать тебя. Но я этого не делаю, потому что понимаю тебя.

 - Вот и я, - сквозь горькие рыдания произнес он, - понимаю тебя, как себя. Оттого и говорю за тебя.

 Такого я еще не слышал. Он понимает меня, я понимаю его.

 - Ты ведь телевизорами занимаешься?- спросил я у него.

 - Конечно. Ты еще сомневаешься?

 - А живешь по такому-то адресу?

 - Что спрашивать! Жену твою уволили по сокращению, а дочь зовут Ксения.

 Все верно. Мы понимаем друг друга. Судьба нас свела. Кармы сплелись в Дхарму. Мы теперь два Атмана одного Брахмана. Теперь я постиг глубину буддизма и познал иллюзорность Майи. И я решил:

 - Садись ко мне в автобус. Закончу маршрут, разберемся, кто есть кто.

 Пассажиры стали его разглядывать, но, убедившись, что на нем даже пуговицы все целы, и плакать он уже перестал, а чудесные его слезы замерзли в глыбы и упали в снег, успокоились. Смотреть им было не на что. Спеша остаться наедине со вторым собою, я гнал автобус по привычному для меня маршруту быстрее обычного. Одни и те же громады зданий, а вот впадина на дороге, которую лучше объехать, а это перекресток, на котором мне каждый раз кто-нибудь норовит перебежать дорогу. Вертя баранку, я предаюсь нашим обычным шоферским думам. Эх, городская жизнь! Все лучшее собрано в ней. Все мировые проблемы решаются здесь тысячами, и оттого, что людям приходится принимать столько важных решений, они мало отдыхают, а потом засыпают на ходу и валятся под колеса наших транспортных средств. И мы их давим невинно. Люди гибнут за металл. Из-за этого хронического недосыпания я сейчас едва не задавил самого близкого мне человека на свете. Но теперь мы обреем головы, оденемся в желтое сари и предадимся восторгу реинкарнации. Пригнав автобус в парк, я сел в салоне рядом с моим вторым Атманом. Беседа наша текла мягче меда.

 - Ты как меня понимаешь?- спрашивал я.

 - Я так тебя понимаю, как ты меня понимаешь,- отвечал он.- Мы – два понимания одного Я.

 - Ты кто?

 - Не знаю.

 - И я не знаю.

 - Не дано нам знать Брахман.

 - Не дано.

 - Но, быть может, мы постигнем Дхарму?

 - Мы ее постигнем.

 Он плакал за меня, я радовался за него. Это и есть счастье. Когда обоюдная скорбь наша достигла размеров, которых мы уже не могли вместить в свою раздвоенную телесную оболочку, мы решили осчастливить все остальное человечество. Я бросил автобус, этого мастодонта-губителя всех мыслящих людей. И мы шагнули навстречу неизвестному. Первым нам попался грозный диспетчер парка. Мы подхватили его на руки и стали подбрасывать. Мужчина нас не понял. Мы оставили его во мраке сансары. Мы встретили женщину. От братских объятий она уклонилась, а на наше предложение немедленно последовать с нами, отбросив заблуждения этой жизни, она ответила, что в другой раз именно так и поступит, а сегодня, к сожалению, занята срочным делом. Мы не поняли женщину. Что может быть срочнее счастья? Мы оставили ее с неизжитой кармой. Дорога привела нас в больницу, где страдала наша дочь Ксения. Нас к ней не пустили, сказав почему-то, что пьяным в больнице не место. Нас качало от сострадания, а не от алкоголя. Мы не могли так просто уйти. В приемной сидела дежурная сестра и что-то писала. Пахло вокзалом и аптекой. Мы потребовали, чтобы у нас взяли кровь на нужды мира.

 - Левый корпус, на втором этаже, - ответила она.- Но там уже никого нет. Приходите завтра.

 Она не постигла иллюзорность бытия. Реальность – это сегодня. Вчера и завтра не существуют. Сказать человеку: приходи завтра, - то же самое, что сказать ему: приходи вчера. Реальность только в настоящем. Брахман пребывает в вечном настоящем. Наши Атманы движутся к Дхарме. Мы не свернем с этого пути. Женщина выбежала за нами на улицу.

 - Нет там сейчас никого! – крикнула она, но холодный ветер бытия так дохнул на ее заблудшую душу, что она поспешила убраться назад, махнув прощально нам рукой.

 Великое жертвоприношение ждало нас. В лаборатории нас встретила женщина. Лицо ее показалось мне родным. Мы сообщили ей о своем намерении опустошить наши жизненные запасы.

 - Берите крови столько, сколько нужно человечеству.

 - Ну, больше пяти литров с вас все равно не возьмешь, - с восхитительной улыбкой ответила эта остроумная женщина.- И мы не такие кровожадные. Приходите завтра после девяти.

 Похоже, она еще не постигла иллюзорность бытия. Мы дали ей просветление. У этой женщины было все, чтобы оценить глубину Будды, но она не оценила. Мы продолжали настаивать. Вопрос в человечестве, а не в пяти литрах и каких-то формальностях. Видя, что мы изрекаем абсолютные истины, отрицать которые невозможно, она смирилась.

 - Хорошо, но сейчас я возьму у вас кровь только на анализ. Вдруг она не подойдет человечеству?

 Очень остроумная женщина. Мы дружно возмутились.