Гордость и предубеждение

– Ты – и в Брайтон?! Но я бы не отпустил тебя и за пятьдесят фунтов даже в Ист-Берн! Нет, Китти! Теперь я стал расчетливым, и вскоре ты почувствуешь последствия этой перемены. Больше никогда ни один офицер не зайдет в мой дом и даже не появится в округе. Балы запрещаются полностью – разве что только в сопровождении старших сестер. На улицу – не рыпаться, если каждый день не сможешь доказать, что вела себя рассудительно в течение десяти минут.

Китти восприняла эти угрозы вполне серьезно и поэтому начала плакать.

– Ну ладно, ладно, – сказал отец, – не убивайся. Если следующие десять лет ты будешь послушной девочкой, то к концу этого срока я вывезу тебя в люди.

Раздел XLIX

Через два дня после возвращения мистера Беннета Джейн и Элизабет прогуливались среди кустарниковых насаждений позади дома и заметили экономку, которая спешила к ним. Решив, что та пришла позвать их к матери, они пошли ей навстречу; приблизившись, они услышали не ожидаемые наставления миссис Беннет, а такие слова, с которыми экономка обратилась к старшей сестре:

– Простите, сударыня, за вмешательство, но я надеюсь, что вам приятно будет услышать хорошие новости из Лондона, поэтому я решилась прийти и спросить.

– О чем ты говоришь, Хилл? Ни о каких новостях из города мы не знаем.

– Да что вы, сударыня, – сказала миссис Хилл крайне удивленно, – разве вы не знаете о вестнике, прибывшем к хозяину от мистера Гардинера? Он был здесь менее получаса назад и принес хозяину письмо.

Девушки опрометью бросились к дому, не теряя времени на разговоры. Они пролетели через вестибюль в столовую, оттуда – в библиотеку, но отца не нашли и там; они уже собирались отправиться наверх, думая, что он в комнате матери, как вдруг встретили дворецкого, который сказал:

– Если вы ищете хозяина, госпожа, то он сейчас направляется к роще.

Получив эти сведения, сестры сразу же бросились назад через зал и направились бегом через лужайку вслед за отцом, который решительно направлялся к небольшому леску на краю поля.

Джейн, тяжелее и менее привыкшая к бегу, чем Элизабет, вскоре отстала, а ее сестра, хватая ртом воздух, догнала отца и нетерпеливо воскликнула:

– Отец, отец, какие новости, какие?! Ты получил весть от нашего дяди?

– Да, только что я получил от него письмо, которое принес вестник.

– И какие же в нем новости – хорошие или плохие?

– Ты думаешь, что можно ожидать чего-то хорошего? – спросил он, доставая письмо из кармана. – Ладно, возьми, почитай.

Элизабет нетерпеливо выхватила письмо. Здесь как раз подоспела и Джейн.

– Читай вслух, – попросил отец, – потому что я не совсем сообразил, о чем там идет речь.

«Трейсчерч-стрит, понедельник, 2 августа.

Уважаемый свояк!

Наконец я получил возможность послать тебе весть о моей племяннице, и весть эта, надеюсь, тебе понравится. Вскоре после того, как мы расстались с тобой в субботу, мне удалось узнать, в каком районе Лондона находятся беглецы. Подробности расскажу при встрече: достаточно уже того, что я их нашел. Я виделся с ними обоими…»

– Значит, получилось так, как я всегда надеялась, – они поженились! – воскликнула Джейн.

Элизабет продолжила: