Горячий танец смерти [сборник]

— Скандал был громкий. Зовут его Ильяс Абдулаев, он же Абдула — чтобы не оригинальничать, — пояснил капитан, делая стоп-кадр.

— Красавец, — пробормотал Станислав, — только что-то накрашенный кривовато.

Анищенко, довольный эффектом, потер пухлые ручки:

— Станислав Васильевич, я вас уверяю: Абдула — натурал стопроцентный. Просто если подляны людям строишь, то рано или поздно подгадят и тебе. Возможно, что-то подложили или подлили, накрасили и привезли, а до того — сообщили на телефон доверия о предполагаемом мероприятии.

— Умно, если так, — одобрил Крячко.

— Более чем, — согласился Гуров. — Хотя, честно признаться, этот громкий скандал моего сознания не затронул — и слава богу. Что ж теперь, чем промышляет, я так понимаю, уже бывший независимый консультант?

— А вот этого не могу сказать, — признался Анищенко. — Вот как случился сей конфуз, так он как сквозь землю провалился. Тут ведь еще какой момент: насколько я помню, Абдула родом откуда-то с Кавказского региона, а там до сих пор люди такие грубые, нетолерантные.

— И потому он предпочел пропасть с радаров во всех смыслах, — завершил мысль Крячко.

— Именно, Станислав Васильевич. И вот с тех пор, как он пропал, перестали появляться и обиженные учредители женского полу… не совсем, конечно, забредают, но нет изюминки, визитки Абдулы: красивое бизнес-отжималово без признаков преступления.

— Да, но вот это определение, — Гуров постучал ногтем по монитору, — оно свежее.

— Так я с самого начала сказал, что заинтригован, — напомнил Саша. — Мне трудно представить, что до подобной схемы мог додуматься гражданин без соответствующего опыта и образования. Тем более Радаев.

— Спортсмен, — поддакнул Крячко, — хоккеист.

— Я не специалист, но история учит, что они умнеют, лишь закончив карьеру. В таком случае возможны лишь две версии: или Радаев — скрытый гений корпоративных войн, или он воспользовался советом некоего грамотного юриста, чей почерк весьма похож на почерк Абдулы. Может, это его адепт и последователь, покупатель обучающего видео — не ведаю.

И, улыбнувшись, закруглил свою мысль:

— Выбор наиболее вероятной версии — за вами.

Поблагодарив коллегу за соображения, Гуров спросил, нельзя ли получить на всякий случай фотографию Абдулаева, уточнив, что нужна нормальная, без макияжа. Капитан Анищенко легкомысленно пообещал:

— Да сколько угодно. — Но, порыскав по интернету около четверти часа, несколько обескураженно сообщил: — Что-то не нахожу. Такое впечатление, что он, бедолага, перед тем как залечь на дно, подчистил все возможные источники… ну не беда, доберусь до дома, отыщу и вам отправлю.

— Чего это он у тебя в рамочке на столе, как любимый клиент? — сострил Крячко.

Капитан улыбнулся:

— Любимый препод. Славно историю государства и права преподавал. Разрешите идти?

— Что думаешь?

— Я, конечно, с Радаевым не общался, — со значением отозвался Станислав, имея в виду между строк, что он-то вкалывал как проклятый, пока коллега страдал дедукцией, не выходя из кабинета, — и все-таки рискну предположить, что у него алиби, и железное. Иначе почему Профессор все еще не за решеточкой, лишь под подпиской…

— Как минимум его в стране не было. Но ведь можно смело предположить, что он и не имеет отношения к ее исчезновению и просто воспользовался случаем, перед этим воспользовавшись советом профессора совершенно иных наук…

— Абдулы зашкваренного, — пошутил Крячко и тотчас посерьезнел. — Но встает другой вопрос: зачем ему-то гибель жены? Если он попер против американской повесточки, то лишился тамошних долларов, ему одна дорога — на родину, и что же, сразу к жениным похоронам, а то и за решетку? Не по-профессорски, прямолинейно, что на фоне изящного решения корпоративного вопроса… как-то не бьется.

Полковник, глянув на часы, заторопился:

— Но это все лирика, а не пора ли что-то написать? Нам завтра умный план презентовать.

Гуров вздохнул. В самом деле, что-то надо.

— Приступим.

Глава 11

Дома, потягивая умиротворяющий вечерний бокал, Лев Иванович снова и снова возвращался к делу Паскевич.

«Если бы не сомнения Орлова, и мысли бы кривой не возникло. Сыскари поработали как положено, толково, скрупулезно и вполне профессионально. Родственники, знакомые, соседи, коллеги, лица, последними видевшие, — опрошены, обстоятельства описаны толково. Грамотно, тщательно родственники проработаны, это и понятно — нельзя же исключать заинтересованности, даже если родственники демонстрируют горе самое правдоподобное…»

Вот задался бы полковник Гуров целью придраться любой ценой, уличить коллег в халатности — пожалуй, труднехонько бы пришлось.

Высказывали ли пропавшие намерения уехать, сменить место жительства, имелись ли причины для ухода из дому…

Имеются ли заболевания, которые могли стать причиной скоропостижной смерти, потери памяти, утраты ориентации на местности, во времени…

Не высказывались ли мысли о самоубийстве, не было ли психотравмирующей ситуации…

Носили ли пропавшие документы постоянно с собой или нет, одеты ли были по сезону…

Могли ли пропавшие подсадить в свой автомобиль незнакомых лиц…