Город драконов

— Тем не менее, — продолжал Эллик, — если ты убьешь дочь, то спровоцируешь этим восстание женщин. Последовательницы Кассим стремятся к откровенному неподчинению, замышляют массовые отравления и поджоги, грозятся убивать младенцев во чреве. Я прочитал все свитки, и в каждом из них были обещания множества женщин, написанные их рукой. Они клянутся отомстить за ту, которая умрет во имя их свободы. Мне кажется, что они даже словно бы соревнуются в этом между собой и лишь распаляют друг друга. Так что, если Кассим вдруг умрет, ее тут же объявят жертвой жестокого тирана-отца.

— Это невыносимо! — воскликнул герцог и зашелся в приступе кашля.

Эллик налил ему еще вина, держа стакан у губ старого друга, чтобы тот смог пить. Зубы стучали по стеклу, вино проливалось на грудь. Это и впрямь было невыносимо, все это. Герцог взял стакан и сделал канцлеру знак отойти в сторону. Глотнул, закашлялся, а потом попытался успокоиться и выровнять дыхание. Спустя некоторое время, когда вновь обрел способность говорить, задал вопрос:

— А у тебя есть другое средство остановить такую ведьму, как Кассим?

— Отдай ее мне, — мягко попросил Эллик.

— Ты сам хочешь ее убить?

Эллик улыбнулся:

— Не сразу. Сначала я женюсь на ней.

— Но ведь ты уже связан узами брака!

— Моя супруга умирает. — Эту печальную новость канцлер сообщил с абсолютно невозмутимым выражением лица. — Скоро я стану свободен и смогу снова жениться. А за долгие годы верной службы ты вознаградишь меня своей дочерью. Это будет только справедливо: свести вместе двух овдовевших людей, с которыми злая судьба обошлась столь жестоко. — Он тоже глотнул вина.

— Но Кассим опасна! Я подозреваю, что она убила по крайней мере одного из своих мужей! — неохотно признался герцог, предостерегая канцлера.

— Она убила всех троих, — ответил Эллик. — Благодаря исповеди моей жены я точно знаю, как она это проделала! Я предупрежден и сумею вырвать у этой гадины клыки, так что она для меня не опасна!

— Но зачем тебе моя дочь?

— Я женюсь на Кассим, запру ее в доме и сделаю ей ребенка. Да, она будет продолжать писать свои стихи, но они изменятся. Теперь там будет говориться о наслаждениях, которые способен подарить опытный любовник, о предвкушении материнства. Постепенно ребенок займет все ее мысли. Ее клыки станут бутафорией, а яд будет не опаснее разбавленного чая. Известие же о рождении наследника успокоит аристократию Калсиды.

— И ты будешь править после меня, — подытожил герцог.

Эллик кивнул:

— Да, именно так и будет — при любом раскладе, как бы ни стали развиваться события. — Он встретился с собеседником взглядом и добавил твердо, не опуская глаз: — Нужно только дать понять всем, что таково было твое желание, дабы исключить сопротивление недовольных.

Герцог закрыл глаза, прикидывая все возможности. Как ни крути, а выходило одно. Он открыл глаза и без обиняков заявил:

— Чем скорее я умру, тем раньше ты будешь править Калсидой.

Однако Эллик нисколько не смутился:

— И это тоже правда. Но прийти к власти слишком рано — не всегда хорошо. И я к этому совершенно не стремлюсь, старый друг. Можешь быть в этом уверен. — Он слегка наклонил голову и улыбнулся, увидев вопрошающий взгляд герцога. — Ты хочешь доказательств? Но разве я не предупреждаю тебя об угрозе, не защищаю тебя, не отговариваю от опрометчивого решения? Я преданно служил тебе долгие годы, пока твое здоровье становилось все хуже и хуже. Будь я предателем, ты бы убедился в этом еще давным-давно. А вот верность доказать трудно.

Герцог хрипло закашлялся и откинулся на подушки.

— Да! Потому что верность может измениться, — проговорил он, слегка отдышавшись. — Ее нужно доказывать каждый день. Если я отдам за тебя свою дочь, то ты получишь очень сильный козырь.

— А если ты этого не сделаешь, то гадюка останется у тебя в доме и нанесет удар неожиданно.

Внезапно герцог сдался:

— Хорошо, я объявлю всем, что Кассим обещана тебе. И запру дочь в одиночестве, чтобы она поразмышляла на досуге о предстоящем замужестве.

Эллик ждал продолжения. Не дождавшись, он спросил:

— И?

Герцог холодно улыбнулся:

— А когда ты добудешь для меня кровь или плоть дракона, Кассим станет твоей. Как только заплатишь мне выкуп, я тут же благословлю ваш брак.

— И объявишь меня своим наследником, — настаивал канцлер.

Властитель Калсиды призадумался. Эллик попал к нему на службу еще совсем юнцом, и герцог мог сказать, не стыдясь, что именно он сделал этого человека таким, каков он теперь. Пожалуй, он вложил в него даже больше, чем в своих родных сыновей. Кто, как не Эллик, достоин править после него?

— Хорошо, я назначу тебя своим наследником. Но больше прав будет у детей, которых моя дочь родит от тебя.

— Отлично! Значит, очень скоро все изменится! — улыбнулся Эллик. — Можешь приказать своим слугам, чтобы они начали подготовку к свадебному пиру.

Герцог склонил голову:

— Мне кажется, ты излишне спешишь!

Улыбка канцлера стала еще шире.

— Я купил пленника, мой господин. Его должны вот-вот доставить ко мне. Он не дракон, но в его жилах течет драконья кровь. И ты ее получишь.