Город моей любви

Ее обвисшие морщинистые щеки пестрели лопнувшими сосудами, и от моего замечания на них проступила вся краска, какая еще осталась.

— Не дерзи мне только потому, что он здесь.

Вдохнув поглубже и понимая, что если мы так продолжим, то закончим большой ссорой при Кэме, я смягчила тон:

— У нас с Коулом есть своя жизнь, мама. Теперь тебе придется самой следить за собой, понимаешь?

В ожидании ответа я сделала шаг назад, чтобы хоть чувствовать тепло Кэма за спиной. Я была благодарна ему, что он молчал и не мешал разговаривать с мамой по-моему. Покачиваясь, та поднялась на ноги, оставив кружку на столе.

— Мне просто нужно было немного помочь, — тихо сказала она, поразив меня своими словами прямо в сердце.

Во мне опять закопошилась вина, до сих пор не побежденная, несмотря на постоянную борьбу.

Я тяжело вздохнула:

— Если ты действительно будешь в отчаянном положении, в следующий раз позвони мне.

Я бы побила себя за то, что сдалась.

— Обязательно позвоню, дорогая. — Она проковыляла мимо нас, уставясь в пол. — Приятно познакомиться, Кэмерон.

Это была наша самая любезная беседа с тех пор, как я на нее набросилась из-за Коула. Припомнив, насколько ей нельзя доверять, я сильно пожалела, что вообще проявила хоть какую-то вежливость. «Не надо было отступать», — с горечью подумала я.

Кэм что-то буркнул в ответ, здорово напомнив Коула. Я подождала, пока мама не исчезнет из комнаты, пока мы не услышим, как закрывается дверь ее спальни, а потом перевела взгляд на Кэма:

— Ну, как тебе?

Его лицо стало жестким.

— Эта жаба — манипуляторша и знает, на какие кнопки в тебе давить. — Он развернулся и направился в кухню.

Я последовала за ним с колотящимся сердцем:

— Я тебе рассказывала, какова она.

— Ага, то мерзкая ведьма, то абсолютно нормальный, даже милый человек. Все это она делает намеренно. Ведьме ты противодействуешь, а милашке поддаешься, и она это знает. Она играет с тобой, такое у нее развлечение.

Понимая, что Кэм прав, и не особенно желая углубляться в эту тему сегодняшним утром, начавшимся как лучшее в моей жизни, я стала помогать ему готовить чай и кофе. Мы вернулись в гостиную, придя к молчаливому соглашению отложить мысли о моей маме на потом, и вдвоем уселись на диван. Кэм тут же затащил меня к себе на колени, чтобы я сидела на них верхом.

— Что ты делаешь? — спросила я трясущимися от смеха губами.

— Устраиваюсь поудобнее.

Он потянулся мимо меня, достал наши кружки и вручил мне мою. Я взяла ее, совершенно ошарашенная такой внезапной близостью. Мы так тесно сплелись, что я видела медные прожилки в его кобальтово-синих глазах.

Я смотрела, как он непринужденно отхлебывает кофе, другой рукой обнимая мое бедро, так что ладонь ложилась на мягкое место.

— Тебе так удобно?

— Чрезвычайно, — мурлыкнул он.

Пожав плечами, я привалилась к нему боком и стала пить чай.

На этом моя расслабленность и закончилась. Звук открывающейся входной двери немедленно привел меня в боевую готовность, и я попыталась спрыгнуть с колен Кэма.

Он без усилий удержал меня одной рукой.

— Что ты делаешь? — прошипела я, гневно щурясь.

Мое сердце гулко застучало при мысли, что Коул войдет и сразу, без предварительных объяснений, увидит нас обнимающимися.

— Кхм, что тут происходит?

Поздно.

Я на миг закрыла глаза, а открыв, пронзила Кэма убийственным взглядом. Потом, глядя мимо его головы, сконфуженно улыбнулась брату, который при его росте и крепнущем телосложении уже занимал большую часть дверного проема. Его зеленые глаза сощурились на затылок Кэма, затем на меня.

— Ты об этом хотела поговорить?

Я кивнула и еще раз попыталась, опять безуспешно, подняться. Коул вошел в гостиную, прошествовал мимо дивана к креслу, и Кэм улыбнулся ему, прежде чем отхлебнуть кофе, — совершенно расслабленный, не считая прижимающей меня руки.

Коул вздохнул и плюхнулся в кресло.

— Значит, вы теперь вместе?

Мы ответили одновременно.

К сожалению, не одно и то же.

— Да.

— Посмотрим.

Коул приподнял бровь, его глаза заискрились весельем. Кэм резко повернул голову и уставился на меня:

— Посмотрим?

«Блин!»

Теперь он подумает, что я этого не хочу. Я этого хочу. Я просто не хочу, чтобы он ощущал давление, если оно его может отпугнуть.

— Я не хочу, чтобы мы решали это так поспешно.

— Ерунда. Ты не хочешь, чтобы я решал так поспешно, то есть чувствовал принуждение. Я думал, мы уже все обсудили.

Я разинула рот. До сих пор Кэм не отличался проницательностью в отношении меня, но, очевидно, чем ближе узнавал, тем лучше понимал. Неужели я становлюсь предсказуемой?

Я понятия не имела, что чувствую по этому поводу.

— Если вам нужно мое одобрение, то оно у вас есть, — буркнул Коул, снова поднимаясь, и ухмыльнулся, проходя мимо Кэма. — Наверное, ты знаешь, что делаешь.

— Ах, как смешно, — обиделась я на брата за такой сомнительный комментарий и закатила глаза, услышав, уже из коридора, его фырканье. Снова взглянув на Кэма, я обнаружила, что он тоже ухмыляется. — Даже не думай объединиться с ним против меня.

Кэм расхохотался, и его глаза превратились в щелочки, от которых я просто растаяла.

— И не думал.