Читаем Графоман полностью

В разговорах со мной никто не заметит ума. Это неприятное ощущение. О том, что меня считают графоманом, никто не стесняется говорить в лицо.

Мне не нужны слова. Ни одно из слов. Любое слово бесполезно. Я убедителен только в своей графомании.

Я могу только описывать ощущения человека от жизни. Их необходимо запечатлеть для вечности. Эти ощущения не интересны никому в настоящем. Будущее тоже будет равнодушно к ним.

Мои тексты необходимы только мне. С их помощью я пытаюсь разгадать самого себя. Почему-то я уверен, что это важно. Было бы глупо умереть, так и не сумев это сделать.

Я могу прожить только унизительную жизнь. Все остальное только в моей фантазии. Мой талант – иллюзия моего больного воображения.

Я знаю тех, кому повезло больше, чем мне. Я их ненавижу. Было унизительно узнать, что я умею и люблю ненавидеть.

Мне нравится, что можно перестать надеяться. Нет ничего глупее, чем надежда человека. Я перестал надеяться. Книга моей судьбы уже написана. В ней нет ни слова про талант или про везение.

Таким меня сделал бог. Я помню, что в моей жизни от меня ничего не зависит. Моя жизнь не принадлежит мне. Узнать об этом неприятно. Я всегда выбираю унизительные роли. Знаю, что мой протест будет выглядеть не смешно, а жалко.

Я честно играю свою роль. Не могу изменить себя. Всегда буду молчать с жалкой, извиняющейся улыбкой. Все знают, что я могу быть только жалким. Знают, что я всегда уступаю.

Однажды дурачок вообразил себя талантливым. Я знаю, что у меня получается быть только ничтожным. Мне жить с этим знанием. Не выбраться за свои пределы.

Мне никогда не выбраться из своей судьбы. Никому не выбраться. Запомни: ты навсегда останешься тем, кто ты есть.

<p>73</p>

Я настоящий только в своих текстах. Только наедине со своей графоманией.

Я не могу быть сильным. Даже притвориться сильным не могу. Бог постарался создать меня ничтожным. Я не смогу стать другим человеком. Круг моей судьбы очерчен. Никто не может выйти за пределы своего круга.

Я прожил десять лет имитируя другого себя. Воображал, что мое притворство и есть настоящая жизнь. Но в реальности я могу быть только графоманом, старательно описывающим свои впечатления от судьбы созданной для меня богом.

Умею быть смешным. Еще я умею быть жалким. Ничего не решаю в своей жизни. Раньше мне это нравилось.

Реальность создана для других. Мне остается лишь доживать отведенное время жизни. Я обижен и знаю, что нет смысла скрывать свои обиды. Я не смог измениться за десять лет. Мне не интересно общение с окружающим меня миром. Люди не нужны мне. Для жизни мне достаточно общения со своими кошмарами и разочарованиями.

Правда невыгодна и унизительна. Правда делает меня жалким и беспомощным.

Я не могу быть умным даже случайно. Я оказался неловкой пародией на своего отца. Ничто не происходит без причины.

Он вообразил себя писателем. Жалкий глупец бесполезен для творчества.

Я не смог спрятать свою ненормальность. Слишком многое в своей жизни делаю неправильно. Не следует разоблачать себя своим творчеством. Мне из своей болезни не выбраться. Уцелеть не интересно. Все про себя знаю. Знаю, с чем мне жить. И с чем умирать. Мой мир торопливо сужается до точки. Не захочу сопротивляться этому.

Я узнал о своей болезни. Не самое приятное знание в жизни человека. Еще я узнал, что не получится стать здоровым. Будущее больного человека не интересно мне.

Я недостаточно умен, чтобы суметь обмануть свою судьбу.

<p>74</p>

Я не способен выдумать героя и вынужден описывать свои ощущения от жизни и затем выдавать текст за художественное произведение. Но я никого не обманул своими имитациями прозы. Я могу только имитировать жизнь нормального человека. Мне не повезло с собой. Слишком отчетливо ощущаю это.

Если я перестану работать, то не смогу оправдать свою бездарность. Я решил, что смогу справиться со своей бездарностью. Это была ошибка. Однажды я вообразил, что усердие и есть талант. Это тоже заблуждение графомана.

Люди разоблачили мою графоманию. Не сложно ненавидеть людей, которые знают о тебе правду.

Я злюсь на себя и совершаю ошибки. Я вынужден компенсировать недостаток ума эмоциональностью. Пытаюсь контролировать людей с помощью эмоций. Но это удается мне не всегда. Я не общаюсь с людьми, которых не способен контролировать.

Я отчетливо созерцаю свою ограниченность. Эмоциями я стараюсь компенсировать ограниченность ума. Не люблю тех, кто не замечает эмоции.

Я учу себя ненужному. Я переполнен бесполезными знаниями. Не люблю себя правильным. Предельно нелепое существо.

Думать я не способен. Это не просто унизительное ощущение. Я уже смирился с выпавшей мне судьбой. Я умру графоманом. Странно, что я стараюсь рассказать об этом окружающим. Может быть, это лишь подтверждение глупости.

Жизнь учит меня смирению. Я уже смирился с неизбежностью своей смерти. Даже смог убедить себя в том, что в жизни я лишь в гостях. И однажды мне придется вернуться домой.

Я объяснил, что мне достался недоразвитый мозг. И мое место только в толпе графоманов. Ищите меня среди глупцов.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Вихри враждебные
Вихри враждебные

Мировая история пошла другим путем. Российская эскадра, вышедшая в конце 2012 года к берегам Сирии, оказалась в 1904 году неподалеку от Чемульпо, где в смертельную схватку с японской эскадрой вступили крейсер «Варяг» и канонерская лодка «Кореец». Моряки из XXI века вступили в схватку с противником на стороне своих предков. Это вмешательство и последующие за ним события послужили толчком не только к изменению хода Русско-японской войны, но и к изменению хода всей мировой истории. Япония была побеждена, а Британия унижена. Россия не присоединилась к англо-французскому союзу, а создала совместно с Германией Континентальный альянс. Не было ни позорного Портсмутского мира, ни Кровавого воскресенья. Эмигрант Владимир Ульянов и беглый ссыльнопоселенец Джугашвили вместе с новым царем Михаилом II строят новую Россию, еще не представляя – какая она будет. Но, как им кажется, в этом варианте истории не будет ни Первой мировой войны, ни Февральской, ни Октябрьской революций.

Александр Борисович Михайловский , Александр Петрович Харников , Далия Мейеровна Трускиновская , Ирина Николаевна Полянская

Фантастика / Фэнтези / Современная русская и зарубежная проза / Попаданцы
Год Дракона
Год Дракона

«Год Дракона» Вадима Давыдова – интригующий сплав политического памфлета с элементами фантастики и детектива, и любовного романа, не оставляющий никого равнодушным. Гневные инвективы героев и автора способны вызвать нешуточные споры и спровоцировать все мыслимые обвинения, кроме одного – обвинения в неискренности. Очередная «альтернатива»? Нет, не только! Обнаженный нерв повествования, страстные диалоги и стремительно разворачивающаяся развязка со счастливым – или почти счастливым – финалом не дадут скучать, заставят ненавидеть – и любить. Да-да, вы не ослышались. «Год Дракона» – книга о Любви. А Любовь, если она настоящая, всегда похожа на Сказку.

Андрей Грязнов , Вадим Давыдов , Валентина Михайловна Пахомова , Ли Леви , Мария Нил , Юлия Радошкевич

Фантастика / Детективы / Проза / Современная русская и зарубежная проза / Научная Фантастика / Современная проза