Грани воды

Эдди неопределенно махнул рукой в сторону Саратога Пэссидж, который был на востоке и в нескольких километрах дальше.

– Найдите мой баркас, – сказал он. – Доставьте мне доказательство, что вы его нашли, – и можете жить в домике бесплатно, сколько захотите. Не найдете – плата останется прежней.

– И как мы должны найти этот чертов баркас? – возмутилась Дженн.

– Понятия не имею, – ответил Эдди. – Но на ее месте я бы нашел помощника, у которого катер оборудован всяким-разным. Вот что я бы сделал. Но решать ей.

– И обыскивать весь пролив? – презрительно вопросила Дженн. – Не пойдет, Эдди.

– Оно затонуло у Сэнди-пойнт, – сказал он. – Я бы начал оттуда. Но она пусть делает, что хочет.

Глава 18

Отношения с Кортни Бейкер кружили Деррику голову. Она была умная и более целеустремленная, чем все знакомые Деррика. Но больше всего ему нравилось то, что у нее была скрытая от всех сторона. У нее, как и у всех людей, были свои демоны – а поскольку у Деррика они тоже были, общение с ней приносило ему облегчение.

Она делилась с ним тем, каково быть Кортни – за пределами того, что видели окружающие. Например, иногда она откровенно ненавидела собственную сестру. Она понимала, что ей положено ее любить, но она ее не любила – и не надеялась полюбить. Иногда она и родителей ненавидела. Она старалась сохранять верность принципам, с которыми выросла, но часто у нее ничего не получалось. Она стремилась к более богатой и полной жизни, чем та, которую мог предложить ей остров Уидби. Но при этом ей хотелось спокойной жизни острова, и она толком не понимала, что это значит. Кроме того, она хотела Деррика. «По-крупному и всегда» – вот как она выразилась. Но она всегда считала, что отдастся только одному мужчине – и теперь не понимала, что будет, если вместо этого она сделает с Дерриком то, что хочет сделать. И больше того: о чем говорит то, что она действительно по-настоящему этого хочет? Боже, им же всего по шестнадцать лет! Разве им не следует думать о чем-то большем, чем как бы переспать друг с другом?

Деррик пытался сказать себе, что думает о чем-то большем – и, как правило, так оно и было. Он вспоминал об этом каждый раз, как Кортни открывала старую коробочку со «Звездными войнами», которую он ей подарил. Он вынес ее из родительского дома, положив в нее конфеты, ароматическую свечу, два диска с джазовой музыкой и запиской «Я тебя люблю» в День всех влюбленных, но эта идея пришла ему в голову только в тот момент, когда мама обнаружила коробку у него под кроватью и спросила, зачем ему «это старье». Он по-быстрому придумал объяснение – и им оказалась Кортни. Вот только теперь Кортни таскала коробочку с собой, как какую-то винтажную ценность, и даже положила начало моде среди девчонок в школе, которые последовали ее примеру. Но когда Деррик видел эту идиотскую коробку, он думал только о том, что в ней хранилось раньше. В результате он почти каждый день думал о сестре. А мысли о сестре приводили его к мыслям о Бекке. Но у них с Беккой все было кончено – и он об этом не жалел.

В начале марта он изменил свою страничку в Фейсбуке, чтобы это отразить. Бекка все равно была недовольна тем, что там оказалась ее фотография – у нее были заскоки насчет массы всяких вещей, так что он с удовольствием удалил три их совместных рождественских снимка, заменив снимками, которые они с Кортни сделали вместе и порознь. В Фейсбуке они были на пляже Дабл-блафф, сооружая с ее родственниками удивительные конструкции из плавника. Они сидели на трибунах на баскетбольном матче. Они были на вечеринке в Клинтоне и стояли в очереди в кинотеатр. Они стояли под руку, страстно целовались, позировали в нарядных костюмах по дороге на танцы. Конечно, не все их снимки попали в Фейсбук: некоторые были весьма откровенными, так что им там было не место. Он запостил только те, которые предназначались для всеобщего просмотра. Остальные… На них было видно, насколько далеко у них все зашло.

Оба понимали, что это просто вопрос времени. Деррик взял за правило быть готовым. Он постоянно носил с собой презерватив и только ждал, когда Кортни даст ему добро. Пока она говорила «нет». Иногда это звучало иначе: «Деррик, нам нельзя!» Один раз было сказано: «Наверное, мне просто почему-то страшно». Но для него все всегда заканчивалось одинаково: сильной болью везде, где не надо, и с трудом натягиваемыми джинсами.

Что еще неприятнее, его мама прекрасно знала, что происходит. Каждый раз, когда он возвращался со свидания с Кортни, она его поджидала. Она не спрашивала, где они были или что делали. Она только говорила его отцу:

– Поговори с ним, Дэйв.

– Ронда, он знает, что делает, – отвечал его отец.