Грешник (СИ)

И жизнь в таком темпе продолжалась довольно долго, до самой зимы, которая, кстати, здесь от лета отличалась, дай бог, на десяток градусов. А причиной внезапного перерыва стало резко пошатнувшееся здоровье кузнеца. Уж не знаю, что стало тому причиной. Его вечная тоска по ушедшей от нас Ириде, бешенный темп работы, который он сам же и навязывал, постоянные злоупотребления брагой, растущая пропасть непонимания между его сыном и им или тяжелая работа на полный износ. Скорее всего, все вместе взятое. В последних двух пунктах, наверное, была моя вина. Ведь дело тут заключалось не в извечной проблеме отцов и детей, а в том, что я не был Данмаром, только и всего.

Закономерным итогом стало то, что Эпимос почувствовал себя неважно после очередного ударного дня, и поспешно отправился спать, не забыв, впрочем, по пути высосать половину кувшина кислого алкоголя. А утром он уже не смог подняться с кровати, потому что левая сторона тела его плохо слушалась. Я, конечно, не был большим специалистом в медицине, но это выглядело похожим на инсульт. И хоть случай кузнеца не был сильно запущенным, ведь он сохранил не только ясность ума, но еще и связную речь, но сам он сразу же сдался, не желая бороться со своим недугом.

Я ухаживал за ним каждый день, готовил еду и кое-как, насколько позволяла сила, заключенная в уже десятилетнем мальчишеском теле, омывал с трудом передвигающегося кузнеца. Эпимос же совсем потерял волю к жизни, и бросил все домашние хлопоты на несовершеннолетнего сына. Он начал пугающе стремительно худеть, и уже через пару седмиц напоминал лишь бледную тень себя прежнего. Все чаще он заводил разговоры о том, что скоро его не станет, и все подробнее и обстоятельней становились его лекции по ведению домашнего хозяйства или работы в кузнице, словно он и впрямь готовился оставить сына одного.

Ну а мне только и оставалось, что работать за двоих, попутно пытаясь этих двоих же прокормить. Правда, браться мне приходилось только за простые заказы, на которое мне хватило бы моего невеликого искусства, выносливости и силы. Кузнец же настолько апатично относился ко всему происходящему, что даже не интересовался, откуда берется еда на столе. Хотя я вполне допускаю, что такая безвольность могла быть последствием перенесенного удара.

Ну и поскольку теперь мне приходилось ездить в город самостоятельно, без защиты огромного бородатого гиганта, то я озаботился и каким-никаким, но оружием для себя. Я уже упоминал, что кузнец из меня весьма паршивый, и уж тем более, я не оружейник. Так что выковать себе что-нибудь серьезное, было выше моих скромных умений. Так что и выход из ситуации я нашел изящный, как мне показалось, и простой.

Я сковал крест-накрест два стальных прута, один длинный, другой покороче. Первый заточил, сделав трехгранным, а второй загнул на манер вилкообразной гарды. А ручку просто замотал размоченным ремнем из бычьей кожи, сделав таким образом нехитрую рукоять. И на выходе у меня получилось неведомое в здешних краях оружие, похожее на японский сай. По крайней мере, ни у кого в городе я ничего похожего не видел.