Гробница Александра

— Даная, как я уже сказал, никогда замужем не была, и поэтому обычай не требовал от нее ходить в черном. Но согласно старинной традиции, то, что она так и не нашла себе мужа и не имела детей, считалось ее большим несчастьем, которое усугубилось странной и трагической смертью. — Ахиллес снова сделал паузу, допил свой раки и еще раз наполнил стопки. — Собирая фиги вдали от дома, она упала в заброшенный колодец, но выжила — в свои восемьдесят она все еще была женщиной сильной. Несколько дней звала на помощь. Кое-кто из туристов позднее вспоминал, что слышал ее крики. Колодец находится неподалеку от старой подсобной дороги на задах Кастри, которая ведет к берегу. Но туристы не могли понять, откуда доносятся крики. В конце концов она сдалась и умерла. Тело нашли через неделю после ее исчезновения. Странный и очень печальный конец. — Слушая, Том вспоминал эту энергичную женщину. — Но кое-что еще более странное произошло через семь дней после обнаружения тела. Случилась страшная гроза. Обычно в начале октября здесь не бывает гроз с проливными дождями, поэтому фермеры очень обрадовались. А после грозы один из них обнаружил, что большая часть его стада пропала. В плохую погоду овцы, бывает, прячутся в пещерах. Поначалу фермер заподозрил, что недостающих животных украл у него какой-нибудь конкурент, такое в наших краях иногда случается. — Ахиллес глотнул раки и подмигнул Тому.

Возможно, в свое время он и сам увел у соседей немало овец, подумал Том, поднимая стопку.

— Но овец нашли при страннейших обстоятельствах неподалеку от вершины Петсофы, рядом с руинами горного минойского святилища, — продолжил Ахиллес. — Их поразило молнией. Ничего подобного я в жизни не видел: восемь овец и два больших барана были обуглены. Я сам ходил смотреть. Люди начали говорить, что это Зевс востребовал десятину за потерю своей жрицы. Можешь себе представить, что сказал наш священник, услышав это? — Ахиллес снова наполнил стопки и кивнул в сторону церкви, маленький купол которой виднелся через дверной проем. — В этих языческих разговорах он, разумеется, увидел козни дьявола. Помнишь, как в две тысячи четвертом году он отнесся к твоей затее провести на раскопе языческую церемонию?

— Да, хотя затея была абсолютно безобидной, — заметил Том.

Летом 2004 года, как раз накануне возвращения Олимпийских игр в Грецию впервые после того как они возродились в современном виде в 1896 году, Олимпийский огонь был пронесен через остров. Местные жители мечтали, чтобы путь огня прошел и через Дикту, но Олимпийский комитет постановил, что достаточно будет ему побывать в близлежащей Ситии. Бегуном, которому доверили нести факел, был критянин, завоевавший золотую медаль на Играх 1948 года. Он выглядел старше Мафусаила и бежал со скоростью улитки. Выбор был очень трогательным, но было понятно, почему Олимпийский комитет сократил ему дистанцию, не доведя до Дикты.

Так или иначе, археологи вместе с местными жителями решили провести свои олимпийские торжества. Они организовали представление в честь Зевса Диктейского, сопровождавшееся музыкой и последующим минойским празднеством на раскопе. Подготовка шла очень весело, пока об этом не прослышала церковь. Она бойкотировала праздник и всячески отговаривала местных жителей от участия в нем. Том счел тогда, что это перегиб, но потом разговоры о современных язычниках, практикующих свои ритуалы в Греции и в других местах, участились. Их религию здесь называли эллинизмом, а последователей, как оказалось, у нее насчитывались десятки, если не сотни тысяч человек. В прошлом году им даже удалось получить в Греции официальное признание в качестве культурной ассоциации. Это и взбесило православный клир. Теперь Том понимал, почему в свое время так ополчились против его затеи местные священники.

— Ну так вот, люди до сих пор не оправились от потрясения, вызванного мистическими обстоятельствами гибели Данаи — упокой, Господи, ее душу — и последующей грозой. Вот уже месяц в деревне только и разговоров что об этом. Проходя мимо, все крестятся сами и осеняют крестным знамением ее дом — ты ведь знаешь его, тот, что построен на старом минойском фундаменте в конце улицы, на краю деревни.

— Какой страшный конец и как печально сознавать, что ее можно было спасти. А о том, что в Петсофу ударила молния, я ничего не слышал. Святилище ведь находится даже не на самой вершине. Очень странно. Тебе же известно: в классический период греки верили, что каменные топоры эпохи неолита — это оставшиеся на земле физические следы ударов молнии. В Дикте их найдено множество.

— Да, я сам нашел один такой несколько лет назад. Помнишь? И передал его в отдел древностей местного археологического музея, — сказал Ахиллес.