Грудь в крестах

Одели мы девочку в военное. Сначала хотели пограбить местных, но Мари наотрез заявила, что она хочет быть «как все». Раздобыли ей форму и даже сапоги, благо на редкость удачно помер один низкорослый раненый солдатик. Отстирали, зашили-подогнали все, тем более что из обозников уцелел портной-сапожник. И щеголяет теперь «наша девчонка», как ее все отделение называет, во вполне солдатском виде, только всякие шевроны-петлички-погончики мы спороли, чтоб всем видно было, что вольнонаемная. Вооружил я ее трофейной винтовкой легонькой, и теперь обучаем ее стрелять точно, а Серг — и телегой править. В штатном расписании она у нас должна быть механиком-водителем телеги, и начпродом, вместо покойного Арно. Телегу мы, естественно, оставили себе, я нагло заявил капитану, что это компенсация за потерянную в обозе, нами оплаченную телегу. Так что мы теперь и со своим обозом, и со всеобщей нашей любимицей. Парни поначалу опасались, чтоб к ней другие не лезли. Но оказалось — зря. Слава «Бешенного отделения» уже опережала нас. А уж когда так или иначе расспросили погорельцев — и подавно, некоторые аж шарахаться стали. И поскольку кое-кто из погорельцев и дальше отправился, нищенствовать или к дальней родне — думается мне, слух расползется еще шире. Тронуть девчонку «бешенных» никто не решался, хотя парни и присматривают, конечно. Особенно Петруха.

Да и в целом, как оказалось, наше выступление у речки и до того бродившие слухи в роте, сделали доброе дело. Аккурат вчера, прибывшая подкреплением сотня рисских драгун, привела с собой пленных. Десяток хмурых драгун, остатки тех самых, что расколошматили нашу роту. Их не загнали егеря, постоянно мотавшиеся в рейды, и привозившие регулярно по штуке-паре холодных егерских тушек и трофейные карабины. Они сдались сами. Когда увидели, что по всем дорогам и на юг и на запад — прут массы рисских войск. Валашцы, не смотря на то, что были вовсе не трусами, и вояками умелыми, просто поняли бессмысленность продолжения своих действий. А добавило решимости к такому шагу, что они, пока уничтожали обоз, успели допросить одного раненного на дороге — кто ж это их так огорчил? А тот и выдал им перед смертью все слухи, что в роте ходили — мол, от Дикого Барона сюда прислали. Как-то это все сочлось с теми сведениями, что старший группы уже имел — и решил он, что такая практика повсеместно. Ну и на фоне всего этого они и сдались…

Забавная вышла ситуация — Гэрт, насколько стало известно по сержантскому телеграфу, еще не отправил донесения о разгроме роты — неизвестно на что надеясь, но выжидал и тянул до последнего, мотивируя небезопасностью посыльного. И теперь, внезапно, вместо позорного разгрома с потерей обоза — наша рота вдруг совершает героический бой с вражеским конным отрядом, и ценой немалых потерь рассеивает его, и принуждает «в итоге» к сдаче. И что немаловажно — в этом сыграло свою, даже где-то, ключевую роль наше отделение. Надо будет при случае лизнуть капитану, что, конечно же, мы отделение в своем взводе, но наш взвод — в нашей роте… А то начнется, как обычно. Придется выпить немного реквизированной самогонки с ординарцем Гэрта. Вот всего лишь на отделение вылез — ан уже — политес… Гибкость спины и языка.

После завтрака, когда все вымелись мыть посуду и готовиться к занятиям, задержал Мари.

— Послушай, детка… Ты знаешь, как я к тебе отношусь… как все мы к тебе относимся. Но, понимаешь, я не люблю недосказанных слов. Так что ответь-ка честно, на один вопрос. Давно хотел тебя спросить, да все как-то недосуг было.

— Конечно, дядя Йохан — тихо говорит Мари — Спрашивайте…

— А скажи-ка мне, красавица, вот что. Ты все время говорила, что сбежать смогла от бандитов, потому что была в саду, так? А тогда откуда же ты знаешь подробности, как там чего было, и кто чего делал? А?

— Нуууу… дядя Йохан… Я-то думала… — вот натурально, разочарование у нее на мордашке — Ну, да, у меня подружка была. Она меня нашла, и рассказывала, что и как… Утешала меня даже, когда я плакала.

— Ага. Ну, я так, в общем, и подумал. Она, случаем, не с третьего с краю дома была?

— Нет, она с середины деревни, у них дом с высокими воротами… был.

— Ну… ясно. А чего же ты ее с собой не позвала, ну или… не знаю, не поблагодарила там, еще как-то…

— Ну, дядя Йохан… Она же ведь родителей не бросит, это мне некого бросать уже было. А если она там останется — то лучше никому не знать, что она мне помогала. Ведь их с семьей могли и побить, да и просто убить, пожалуй.

— Да… ты очень умная девочка. И, к сожалению, уже хорошо знаешь людей.

— Да. Чем больше я узнаю людей, тем больше люблю револьверы — и Мари погладила чуть оттопыривающийся карман френча — Потому что из револьвера людей можно сразу убить, и они не смогут причинить тебе зло. Разве не так, дядя Йохан?