Гунны — страх и ужас всей Вселенной

«Гонория, сестра императора Валентиниана, растленная своим прокуратором Евгением, зачала [ребенка], и, отправленная из Италии к принцепсу Феодосию, побудила Аттилу к [выступлению] против Западной империи» (Марцеллин).

«Рассказывали, что эта Гонория по воле ее брата содержалась заточенная в состоянии девственности (еще одна версия! – В.А.) ради чести дворца; она тайно послала евнуха к Аттиле и пригласила его защитить ее от властолюбия брата – вовсе недостойное деяние: купить себе свободу сладострастия ценою зла для всего государства» (Иордан).

Тот несомненный факт, что Гиацинт – гонец, доставивший письмо и обручальное кольцо Гонории царю Аттиле (и казненный по возвращении в Равенну) -, был скопцом, помог гуннскому варвару проникнуться сочувствием к чахнувшей на Босфоре в окружении кастратов Юсте Грате. Однако Аттила не сразу решился принять ее лестное предложение. Требовалось разузнать поподробнее о невесте (на что тогда требовалось больше времени, чем сейчас). К тому же даже в богатом гуннском государственном архиве, вероятно, не сразу отыскался портретик Гонории (если он вообще там имелся). Затем, однако, произошло событие, побудившее Аттилу в очередной раз оказать давление на обе Римские империи. Но, в первую очередь – на Восточную. Там как раз почил в Бозе мягкосердечный и скорый на уплату любой контрибуции благочестивый император Феодосий Младший. Вместо «Каллиграфа» на Босфоре воцарился василевс совсем иного склада – заслуженный военачальник Маркиан. Лихой рубака, взошедший сначала на ложе сестры императора, а затем – на константинопольский престол. Разогнав расплодившихся при своем слабом предшественнике придворных евнухов и заменив их своими боевыми товарищами.

Однако же данная версия возвышение и воцарения Маркиана, разумеется, показалась слишком примитивной цареградскому хронисту, расцветившему ее целым рядом орнаментов. Надо думать, что и до сведения Аттилы история воцарения нового императора Востока была доведена в безмерно приукрашенном варианте. Согласно официальной версии, Флавий Юлий Валерий Маркиан, рожденный во Фракии, с юных лет избрал для себя военное ремесло, совершив множество подвигов, но не нажив больших богатств. При первом посещении Маркианом Константинополя весь его наличный капитал состоял из 200 золотых солидов (и то не своих, а взятых в долг). 19 долгих лет будущий «василевс ромеев» дрался за империю в Северной Африке и Персии, некоторое время находился в плену, стал трибуном и сенатором. Похоже, он, в полном согласии с Пульхерией, сестрой императора Феодосия Младшего, оказывал большое влияние на «Каллиграфа» в последние годы жизни василевса. Дождавшись смерти императора, суровый воин Маркиан, «не знавший слов любви», женился на Пульхерии – якобы при условии, что не будет предъявлять на нее супружеские права. Если это правда, то, с учетом преклонного возраста брачующихся (Маркиану на момент вступления в законный брак исполнилось 60 лет, Пульхерии – 52 года, к тому же женщины-южанки, как известно, скоро увядают), соблюдение данного условия вряд ли слишком трудно далось старому рубаке. Пульхерия, отличавшаяся, как говорят, завидным благочестием, вроде бы оказывала на Маркиана большое влияние в церковных вопросах. А вот в вопросы отношений супруга с Аттилой василисса не вмешивалась. Вследствие чего атмосфера на Босфоре изменилась не лучшим для гуннов образом, чего они никак не ожидали. Восточно-римские послы, чуть ли не ползавшие перед «царем-батюшкой» Аттилой на карачках в годы правления Феодосия II, при Маркиане стали выступать как представители великой мировой державы.

«Та курочка, что золотые несла
Яички, устав от трудов, померла»,

(выражаясь словами Фирдоуси из «Шахнаме»).

Выплата дани гуннам «ромеями» была прекращена. «Ромейские» крепости и войска были молниеносно приведены в полную боевую готовность. Проявленная новым василевсом прыть стала для гуннов полной неожиданностью. Но Аттила, ослепленный обручальным кольцом Гонории и перспективой породниться с римским императорским домом, впервые в жизни проявил нерасторопность. И не сделал то, что непременно надлежало сделать. Он не напал на Восточную Римскую империю. Дав ей время восстановить свою внешнюю и внутреннюю боеспособность. Позволив василевсу Маркиану ввести новое налоговое законодательство, развернуть в полной мере борьбу с коррупцией, продажностью чиновников и кумовством, начать процесс оздоровления восточно-римской государственной системы, выстраивания ослабшей вертикали власти. Вместо того, чтобы ударить по Константинополю, Аттила обратил бег коней своих воинов на римский Запад. Туда, где до сих пор царили дружественные ему римские императоры, порою даже загонявшие в его сети жирную добычу. Он предпочел ударить по державе и сфере влияния Равенны, по Западному Риму…

Причины этого непонятного и неожиданного решения «Бича Божьего» Приск излагает в своей «Готской истории» в следующих выражениях: