Гуру

Добрый день, Саманта! Надеюсь, что у вас все в порядке. Меня зовут Алисса Рид. Я пишу статью про вас и «Шакти» для «Нью-Йорк пост». Возможно, вы могли бы мне помочь. Эссе, в котором вы поделились историей о совершенном над вами сексуальном насилии, получило большой резонанс на волне #MeToo, но у меня была возможность пообщаться с некоторыми из ваших коллег по «Блэкаут», и никто из них не может припомнить ночь, которую вы упоминаете в эссе. Более того, практически все были удивлены тому, что вы написали о «походе после работы» в «бар где-то в центре города», потому что в течение последнего года в журнале вы не поддерживали с коллегами контакты вне работы. Могла бы попросить вас подтвердить эту информацию?

Кроме того, я связалась с вашим бывшим бойфрендом, неким Габриэлем Маршаном. Он подтвердил, что на протяжении 18 месяцев, пока вы встречались, вы не обсуждали с ним преступление на сексуальной почве, жертвой которого вы предположительно стали.

Когда вам было бы удобно переговорить со мной? Мои контакты прилагаются.

Обнимаю и целую, Алисса.

Сэм плюхнулась на унитаз и уставилась в экран. Ей уже приходилось сталкиваться с критическими отзывами в СМИ. Журналисты писали длинные колонки о Законе притяжения и распространенном в США ожидании, что все всем что-то должны. Отсюда вам и взлет трампизма. Имя Сэм упоминалось в списке людей, которые были «зачинщиками» этого сдвига. Она всегда оставляла такие материалы без внимания. Мотыльки всегда летят на свет, убеждала она своих девушек. Но в этом письме было что-то новое. Как этой дамочке удалось откопать Габриэля? Что он еще ей поведал? Сэм несколько раз перечитала письмо, а потом быстро пробила «Саманта Миллер» и «Блэкаут» в «Твиттере». Она прошерстила старые статьи, которые она когда-то писала для журнала, но не увидела ничего такого, что бы заставило журналистку отправиться на поиски компромата. Не обратились ли сами девушки из «Блэкаут» к Алиссе Рид? Наговорили ей – естественно под грифом конфиденциальности, они же не хотят навлечь на себя неприятности – про то, что история Саманты Миллер о насилии как-то не вяжется с их воспоминаниями? В адрес Сэм далеко не в первый раз звучали такие сомнения. Куча людей требовала от нее дать им больше, чем она была готова отодрать от себя. Имена, даты, локации. Заявления в полицию и документы из больницы. Это сильно бесило, как Сэм не уставала повторять в своих интервью. Как можно требовать от Сэм «деталей», когда психологическая травма и детали – вещи несовместимые?

Лучше было бы переслать письмо Джейн, но на то требовалось мужество, которого Сэм сейчас не хватало. Менеджер бы лишь закидала Сэм вопросами о том, что на самом деле произошло в ту ночь, которую она многие годы всеми силами пыталась забыть.

«Не могу сказать. Но это чистая правда. Ты же мне веришь?»

И что Сэм почувствовала бы, когда на том конце линии ей ответило бы молчание? Когда Джейн призналась бы, что нет, она больше не верит Сэм?

25 Январь 2000 года

– Я готова переспать с Джошем.

– Что?!

После школы подруги сразу же отправились в молл. Они поднялись на второй этаж, в магазин «Контемпо Кэжуалс»[24]. Бабушка и дедушка Лизы справляли золотую свадьбу, и миссис Джонсон настояла, чтобы дочь купила себе что-то новенькое по этому случаю.

Лиза приложила палец к губам и кивнула в направлении Бекки Стюарт, которая в считаных метрах от них, перекинув кучу юбок через руку, бряцала вешалками – бряк, бряк, бряк – с безжалостной эффективностью, которая напомнила Сэм мать. Каролина не оставляла места для радости в своей жизни: квадратик темного шоколада после ужина, чтобы «побаловать» себя, практически одинаковые бежевые шелковые сорочки в шкафу, неизменная аэробика в 5 часов утра, чтобы успеть до работы, – все в ее жизни приносилось в жертву идеальной чистоте и порядку. Мать умудрилась превратить отказ от каких-либо удовольствий в целое искусство.