И нет счастливее судьбы: Повесть о Я. М. Свердлове

И на следующий день, уже в поезде, Катю Фёдорову не покидали мысли о совещании, о недолгой, но очень значительной беседе с ней Якова Михайловича Свердлова, ещё раз предупредившего о конспирации:

— Товарищи, с которыми вы сегодня познакомились, сойдут раньше вас — кто в Самаре, кто в Златоусте, кто на станции Тайга. Борис и Лия Шумяцкие выйдут в Красноярске. Сами сойдёте в Иркутске и, не расставаясь с пакетом ни на минуту, явитесь на Собокарьевскую улицу — запомните хорошенько, желательно не записывать — Собокарьевскую улицу, дом восемь, угол Мясной. Главное — не забудьте адрес...

Катя выучила его и мысленно повторяла всю дорогу. Она видела, как покидали поезд её товарищи, и, только когда сошли супруги Шумяцкие, ощутила не столько одиночество, сколько ещё большую ответственность. До тех пор, пока не встретится с иркутскими коммунистами, она будет наедине с собой, с этим чрезвычайным заданием партии.

— Как ты думаешь, Кадя, квартира наша сейчас вполне надёжна, чтобы укрыть хорошего человека? — спросил однажды Свердлов. — Ты ведь у нас опытный конспиратор, да и дома бываешь всё же больше меня.

— Если нужно, укроем, можешь не сомневаться.

Она уже поняла, для кого нужна их квартира. Но спрашивать не стала. Яков поведал сам:

— Будь наготове. На днях возвращается в Петроград Ленин. Возможно, придёт к нам.

Она ждала, готовилась, пока Яков Михайлович не сказал:

— Всё в порядке. Владимир Ильич — в Питере. Наша квартира не потребовалась. Нашлась более удобная.

Ленин жил в те дни у Маргариты Васильевны Фофановой. Свердлов связался с ним через Надежду Константиновну и секретаря Выборгского райкома Егорову. Дом по Сердобольской улице — почти у самого полотна Финляндской железной дороги, на окраине Питера. ЦК решил, что здесь безопаснее, чем в центре, а в случае чего — удобнее уйти...

Отсюда Владимиру Ильичу нужно было добраться до набережной реки Карповки. В большом сером доме на Петроградской стороне, на квартире большевички Галины Константиновны Флаксерман-Сухановой 10 октября состоится заседание ЦК.

В тот день на заседании Центрального Комитета РСДРП(б) присутствовали Ленин, Бубнов, Дзержинский, Зиновьев, Каменев, Коллонтай, Сталин, Троцкий, Свердлов, Сокольников, Урицкий, Ломов (Оппоков).

Председатель — Свердлов.

Яков Михайлович стоял у большого стола, за которым сидели члены ЦК. Окна были завешены. Кое-кто расположился на диване, и висевшая над столом большая лампа под абажуром едва освещала лица.

В повестке дня заседания несколько вопросов. Они сформулированы сухо, коротко — телеграфным языком: 1) Румынский фронт; 2) литовцы; 3) Минск и Северный фронт; 4) текущий момент...

Свердлову выпала не простая задача: он докладывает по всем этим вопросам, кроме текущего момента. А «текущий момент», так скромно обозначенный в повестке дня, — наиважнейший сегодня. Готовясь к заседанию, Ленин сказал Свердлову:

— Я предвижу нелёгкий разговор. Поэтому, Яков Михайлович, насколько это возможно, необходимо восстановить картину всего, что делается на фронтах и в России, а потом уже приступить к текущему моменту. То бишь к вопросу о вооружённом восстании.

Восстановить картину... Как это не просто! Вот, например, «Минск и Северный фронт».

— В Питер приезжали представители некоторых армий Северного фронта, — говорит Свердлов, — они утверждали, что на этом фронте затевается какая-то тёмная история с отходом войск вглубь. Из Минска сообщают, что там готовится новая корниловщина. В отдельных частях ведётся агитация против нас. На фронте же настроение за большевиков. Есть уверенность, что солдаты пойдут за нами против Керенского. Возможен захват штаба в Минске и разоружение всего кольца войск вокруг него силами местного гарнизона...

Так шаг за шагом Свердлов «восстанавливает картину» и с Румынским, и с Западным фронтами, информирует о положении дел во всей России.

Хотя многое из того, о чём говорил Свердлов Ленину, было известно, он слушал очень внимательно. Картина, если и неполная, всё же была представлена членам ЦК.

Владимиру Ильичу в своём выступлении даже не потребовалось упоминать «текущий момент». И без того было ясно, о чём идёт речь. Он сразу же сказал прямо, без обиняков, что с сентября месяца замечается какое-то равнодушие к вооружённому восстанию.

А если серьёзно говорить о захвате власти Советами, то такое равнодушие недопустимо. Не упущено ли время?

Он задал этот вопрос, разом оглядел членов ЦК и проговорил, выделяя каждое слово:

— Тем не менее вопрос стоит очень остро и решительный момент близок.

— Чем же, Владимир Ильич, вы объясняете равнодушие масс? — спросил Каменев.

Ленин быстро ответил:

— Только тем, что массы утомились от слов и резолюций.

— Очень справедливо, — поддержал Дзержинский.

— Справедливо и то, — продолжал Ленин, — что большинство сейчас за нами. Политически дело совершенно созрело для перехода власти. Аграрное движение тоже идёт в эту сторону... Лозунг перехода всей земли стал общим лозунгом крестьян.

В заключение сказал:

— Что же, политическая обстановка, таким образом, готова. Теперь надо говорить о технической стороне. В этом всё дело.