И оживут слова, часть II

— Ты зачем здесь? — медленно проговорила я, внимательно следя за мужчиной. В левой руке он сжимал что-то, похожее на кусок коры.

— Соскучился! — широко улыбнулся Горислав, сделав ко мне еще один шаг.

Я нащупала кольцо на шее Серого и с ужасом поняла, что у меня не хватит сил его разжать, а значит, я не смогу спустить пса. Однако Горислав, видимо, этого не знал, поэтому, бросив нервный взгляд сначала на мои руки, теребившие ошейник, потом на молча скалившегося пса, он пробормотал:

— Ты бы это… пса-то не спускала. А то княжич осерчает. Да и у брата твоего забот прибудет. Как он князю объяснит, отчего один из его псов воина княжеского сожрал?

— Не бойся. Я попрошу Серого тебя целиком сожрать, чтобы забот не было, — ответила я, удивляясь, что голос хоть и был звонче обычного, но почти не дрожал — саму меня просто колотило.

Горислав посмотрел на меня с неким подобием уважения, потом еще раз бросил взгляд на Серого.

— Не, — с сомнением проговорил он, — боюсь, за раз не осилит.

— Глядишь, к вечеру управится. Проверим?

Я старалась говорить уверенно, несмотря на то, что уверенности в моем голосе было гораздо больше, чем в душе. Что же ему нужно?

— А ну как не управится? Лучше не спускай, — попросил Горислав, даже брови домиком поднял. Какой-то странный злоумышленник. У них тут все шиворот навыворот.

— Пришел зачем? — резко спросила я.

— Да говорю ж: соскучился. Еле дождался, пока одна останешься.

Мое сердце пропустило удар. Он знает, что Добронеги нет. Значит, следил. Видел, как она ушла. Да и стучать в ворота стал не сразу. Неужели проследил сначала за ней?

— Если ты не скажешь прямо, я спущу пса, и он тебе… скучалку откусит. И голову заодно, чтобы никто не узнал, что ты княжеский воин.

Горислав театрально вздохнул и покачал головой.

— Недобрая ты. Пса сразу спускать… А я к тебе полюбовно пришел. Да и все одно, меня даже без головы узнают.

— Это как? — не удержалась я, подумав о том, что, вероятно, у воинов здесь есть отличительные знаки.

— А у меня шрам приметный есть. Сейчас покажу, — заговорщицки начал Горислав и потянул руки к завязкам штанов.

— C ума сошел?! — взвизгнула я, вцепляясь в Серого, отчего тот зашелся злобным лаем и едва не свалил меня, рванувшись к Гориславу.

Тот отскочил на пару шагов, хотя Серый и так бы его не достал, и расхохотался совсем по-мальчишески.

— Ну прости. Пошутил я. Поручение у меня от княжича.

— А где он сам? — прищурилась я, не веря ни одному слову.

— Так уехал еще до зари.

— А ты почему остался?

— Ну, все думают, что браги вчера перебрал. Златана мы… — начал было воин, посерьезнев, и тут же перебил сам себя: — А конь меня после браги к себе не подпускает.

— Я помню, — автоматически ответила я, отчего воин приподнял бровь. — Ты вчера Улебу о том говорил, — пояснила я, видя его недоумение.

— А-а-а, — протянул воин, видно вспомнив. — Подметила. Эх, начинаю Миролюба понимать.

Я пока по-прежнему не понимала, что ему нужно, но почувствовала себя немного уверенней. Он уже мог бы меня убить. Но вместо этого стоял тут, паясничал, беседы вел.

— Не испытывай терпение. По делу говори.

— Ну, ладно-ладно. Уж и пошутить нельзя. Миролюб на всю дружинную избу меня отчитал за брагу, а сам оставил тебе кое-что передать.

— Что? — недоверчиво спросила я.

— Вот, — Горислав протянул мне тот самый кусок коры, который сжимал в руке.

— Ты издеваешься?

Он нахмурился, и я запоздало поняла, что с ним, вероятно, стоит говорить попроще. Но я была так взвинчена, что не очень хорошо себя контролировала.

— Почему он сам не отдал?

— Почем я знаю? — пожал плечами Горислав.

— Почему тебя, а не кого другого оставил?

Такой посыльный в доверие разве что к девке на выданье вотрется, и то потому, что уболтает. И Миролюб не мог этого не понимать.

— Потому что я с тобой говорил. Меня ты знаешь.

— О да! Знаю. Мы прямо друзья с тобой.

— Ну так ты только скажи — подружимся!

Меня начинали бесить его дурачества.

— Оставляй свою деревяшку и уходи. Ты чем вообще думал? А если тебя увидит кто?

— Никто не видел. Не бойся.

— Ты чем в стены кидал?

— Камешками.

— И никто не видел?

— Не-а. Не было на улице никого. А я гулял просто по Свири. О своем думал да камешки пинал. Дурного ничего не делал.

Тут он окинул меня взглядом с ног до головы и глумливо ухмыльнулся:

— И даже не думал… почти.

— Вот я Миролюбу расскажу, что ты тут мне наговорил, он тебе голову оторвет.

Горислав вмиг посерьезнел.

— Шучу я, красавица. И Миролюб меня знает. Я против него вовек не пойду. Правда, коли наврешь чего, может и голову оторвать. Так что я в твоей власти. Не погуби уж.

И все бы ничего, но эта скорбная речь была произнесена с таким выражением лица, что было ясно — этот шут ничуть не боится Миролюба. Ну вот ни капельки! Я посмотрела в смеющиеся глаза, опустила взгляд на кусок деревяшки в руке.

— Положи на землю.

— Не могу. Велено в руки передать. Да и грязища тут вон какая.

Эту фразу Горислав сказал абсолютно серьезно. Я раздумывала несколько секунд. Что я о нем знаю? Ничего! Он служит Миролюбу. Как и Ярослав. Прекрасный довод в пользу того, чтобы послать его к черту.

— Я не стану к тебе подходить.