Я тебя придумала (СИ)

Нам всем была оказана огромная честь — обедать за одним столом с императорской четой, принцессой Луламэй и герцогом Кроссом, Повелителем Робиаром и его дочерью… Больше всего по этому поводу нервничали Рым с Галом. Привыкшие к простой пище и походам, они были не то, что не обучены этикету — они вообще не представляли, с какой стороны к этим вилкам и ложкам подступиться, можно ли есть хлеб, держа его в руке и кого просить положить в тарелку добавки? В общем, я ухахатывалась, глядя на тролля с орком. По сравнению с моими переживаниями по поводу Эдигора, Дорианы, Ленни и предстоящего бала вопросы этикета казались сущей ерундой.

Что касается Тора, то он решил проблему просто — с помощью правила «делай, как Ленни». Не знаю, кто научил девочку всем этим премудростям, но получалось у неё не хуже, чем у принцессы Луламэй.

Кто бы мог подумать, что у такой разношерстной компании найдутся темы для разговора. Но они нашлись, хотя произошло это только благодаря императорской чете. Никто из нас и не заметил, как своими деликатными, осторожными вопросами Дориана и Эдигор разговорили каждого. Я восхищалась ими.

Императрице, кажется, очень понравился Тор. По крайней мере рассказ о его жизни у гномов она слушала очень внимательно, задала кучу вопросов, а под конец пригласила их с мастером Дартом во дворец, заявив, что давно хотела обновить мебель в своей комнате, да и колыбельку для наследника престола нужно будет сделать. Тор, услышав всё это, засиял, как свежевымытый чайник.

Сразу после окончания трапезы я убежала. Очень боялась, что меня поймает Дориана. Я не знала, рассказал ей Эдигор хоть что-то, и если да, то что именно, но, если честно, я и не хотела этого знать.

Уже в дверях нашей комнаты меня поймал Рым.

— Лиша!

Брат легко приподнял меня над полом, обнял, прижал к себе и заглянул в глаза.

— Что с тобой? — спросил он тихо. — Что тебя беспокоит? Ты сегодня весь день какая-то странная. Когда ты убежала из зала для приёма посетителей, я хотел пойти за тобой, но Ленни попросила этого не делать, я теперь жалею. Что случилось, Лиша?

Мне было так нужно, чтобы он спросил. Именно он и именно сейчас. И вместо ответа я обняла брата как можно крепче и расплакалась.

.

Я не рассказала Рыму только одного. Наверное, это нечестно, но я не смогла. Пусть лучше он думает, что когда я разбужу Игоря, всё вернётся на круги своя. Душа Олега вновь перенесётся в наш мир, и мы больше не будем разделены. Пусть лучше брат не знает, что мне предстоит потерять его ещё раз или умереть самой.

— Значит, вот почему Эдигор казался мне таким знакомым… Ведь я видел его, Лиша, потому что всегда был рядом с тобой.

Мы сидели на моей кровати, и брат вытирал слёзы с моих щёк белым, как снег, платком. Не знаю, где в это время была Ленни, впрочем, зная маленькую Тень, я могла предположить, что она просто не хотела нам мешать.

— Ты не хочешь возвращаться?

Я всхлипнула.

— Я не знаю. Я бы предпочла остаться здесь, пусть Эдигор и женат. Мне было бы достаточно просто смотреть на него, понимаешь? И быть с тобой. Я хочу, чтобы ты был жив! И чтобы Ленни тоже была жива. И чтобы у ребёнка Эдигора был отец. Почему… разве можно так — жертвовать всем ради меня одной? Я боюсь, Вейну недолго оставаться Хранителем…

В глазах брата я видела боль. Он переживал за меня. И я почему-то вспомнила, как лежала в больнице спустя неделю после его смерти. Уткнулась в подушку и шептала: «Олежка… вернись, Олежка… вернись, Олежка…» Я шептала эти слова целыми сутками, как мантру, отказываясь от еды и воды.

Неужели он был рядом? Неужели он слышал?

— Лиша… — прошептал Рым, крепко держа меня за руки. — Я понимаю, тебе трудно, но надо решиться. Иначе получится, что всё было зря. Я понимаю — это слишком много для тебя одной, но потерпи ещё чуточку, совсем скоро всё закончится. Не думай об Эдигоре и Ленни — это их путь и выбор, думай только о себе…

— А о тебе? — спросила я, улыбнувшись сквозь слёзы. — О тебе мне нужно думать?

Рым рассмеялся.

— Я мог бы ответить «нет», но знаю ведь, что ты всё равно будешь думать, потому что не можешь иначе. Но это не страшно, мне кажется. Я тоже не могу не думать о тебе. Лиша, ты — моя жизнь.

«И твоя смерть», — подумала я, но вслух сказала:

— А ты — моя.

Брат улыбнулся, обнял меня и, погладив по голове большой зелёной ладонью, осторожно заметил:

— Кстати, ты так и не рассказала, что нужно проделать, чтобы разбудить Игоря.

— Ничего особенного, — вздохнула я и объяснила всё Рыму.

— Так просто, — изумился брат.

— А ты думал, мне для этого понадобится сложное уравнение рассчитать?

— А… — Рым замялся. — Ты не можешь разбудить его сейчас, пока Ленни ещё жива?

Я улыбнулась. Да, ему тоже жаль маленькую Тень, как и мне. Но, увы, в этой ситуации со всех сторон тупики.

Я уже открыла рот, собираясь ответить на вопрос брата, как рядом послышался тихий голос Ленни.

— Может. Но тогда Эллейн и Ибор убьют Дориану и Интамара. И, возможно, Аравейна.