Я убью свое прошлое

Водитель серебристого «француза» уже сам выбрался из салона. Высокий, одетый в черное, он сначала шагнул навстречу тем, из внедорожника, потом попятился и рванул прочь. Вернее, рванула – высокая девушка в черной короткой шубке и джинсах бежала прямо на Илью. Заметила в темноте, остановилась, едва не свалившись в сугроб, и резко взяла левее, но высоченные «шпильки», на такие маневры не рассчитанные, подвели, и девушка упала на снег. Все происходило под фонарем, Илья видел, что из носа у девушки течет кровь, а лоб, прикрытый густой челкой-«пони», пересекает глубокая свежая царапина. Илья шагнул к девушке, но сам едва удержался на ногах от мощного толчка в спину – его обогнали двое. Один, длинный, с коротким седым «ежиком», схватил девушку за руку, привычным движением вывернул ей запястье, раздался короткий крик, и что-то упало в снег.

– Сучка, – спина в темной куртке загородила обзор, второй обернулся, Илья увидел мятое, перекошенное довольной ухмылкой лицо и круглые очки на переносице оппонента. Тот быстро «просканировал» противника, вытащил что-то из кармана, раздался негромкий щелчок, что-то блеснуло, и в руке у очкарика появилась «бабочка», она же балисонг, эффектная вещичка то ли филиппинского, то ли испанского происхождения. Завертелась, помахивая крылышками, вокруг пальцев и замерла в руке хозяина, поблескивая сталью клинка. «Навахо, рукоять вроде из кости, дорогая игрушка. Но клинок короткий, гарды нет и рукоятка скользкая. Давай, иди сюда, посмотрим, что ты можешь…» Илья поправил за спиной рюкзак и чуть согнул руки в локтях. Но очкастый отвернулся и заторопился на помощь первому, а тот уже сгреб девушку за волосы и наотмашь бил ее по лицу. Заметил подельника, швырнул жертву на снег, наклонился над ней и рывком за плечо развернул на спину. Девушка молчала – не кричала, не плакала, не звала на помощь, она попыталась сесть, но удар в грудь отбросил ее назад.

– Не дергайся, курва, – это подоспел очкарик. – Я тебе сейчас морду распишу, чтоб сговорчивее была. Так распишу, что никакой хирург не заштопает, с порезанной рожей прежних денег не увидишь. Держи ее, – это относилось к длинному. Тот раздумывал недолго, врезал носком ботинка девушке под ребро, и та перестала сопротивляться. Очкарик еще раз крутанул «бабочку», поймал разлетевшуюся рукоятку и сжал ее в кулаке. Перешагнул через неподвижное тело и склонился над ним, деловито смахнул с лица упавшей длинные пряди.

– Ребятишки, а вы часом не охренели? – негромкий голос подействовал как удар хлыстом. Оба думали, что Илья уже далеко, и за ними никто не следит. Обалдели не по-детски, по рожам видно, а тот, с помятой харей, едва очки не потерял, ткнул пальцем в дужку на переносице и выпрямился.

– Кто охренел? – пришел в себя длинный. – Вали на хер, пока цел. Или… – дальше было неразборчиво. Струя перцовки, говорят, не действует на пьяных и обдолбанных, но здесь был не тот случай. Илья нажал клапан до отказа и отшвырнул опустевший, минуту назад найденный под ногами баллончик подальше, врезал носком ботинка по повисшему запястью очкарика, и «бабочка» упорхнула следом за перцовкой. Дальше все было просто, очкарик первым делом лишился стекляшек, бестолково возил пальцами по окровавленной роже и матерился с интонацией избитой собаки. Длинный еще рыпался, мотал башкой, тянулся к карманам штанов, но серия хороших ударов в челюсть и промеж ног его успокоили. Снег около головы седого стал черным, Илья обошел его, для профилактики пнул очкарика по пояснице и подошел к девушке. Она сидела на снегу, закрыв ладонями лицо, натужно кашляла и дрожала.

– Все, все, подъем, – Илья бесцеремонно схватил ее за плечи и поставил на ноги. – Все, топай отсюда. Сама дойдешь?

Девушку мотало, как осенний лист под ветром, она попыталась что-то сказать, но вместо слов разразилась кашлем. Перцовкой надышалась, понятное дело, но так уж получилось. Она снова принялась тереть пальцами глаза, вокруг них появились черные круги, от ресниц по щекам протянулись темные кривые полоски.

– Потерпи, скоро само пройдет, – Илья повернул ее к свету и всмотрелся в лицо девушки. Лет двадцать пять или немного старше, тощая, но грудь имеется – под распахнутой шубкой из черной норки оказалось аппетитное декольте. Лицо в красных и черных пятнах и разводах. Через пару часов ухоженное личико с тонким носом и бровями вразлет покроется кровоподтеками, но это ерунда, могло быть и хуже, «бабочка» могла натворить тут дел…

– Ты кто?.. – голос хрипловат, что тоже объяснимо, после перцовки-то.

– Прохожий, мимо шел, – честно ответил Илья, а сам не отпускал девушку, рассматривал ее, не особо стесняясь.

Та перехватила его взгляд и снова зашлась в кашле и попыталась освободиться.

– Может, ментов вызвать? – предложил Илья. Седой и очкарик постепенно возвращались в реальность, стонали и отплевывались, ползали в снегу, как слепые щенки, бились друг о дружку лбами.

– Не надо ментов. Еще хуже будет, – ну, как знаете, его дело предложить, ее дело отказаться.