«Я всегда на стороне слабого». Дневники, беседы

Руфина и Марина, со стажем бродяжничества побольше, подошли к ней и стали не оттаскивать, а объяснять.

— Таня, да что ты, Таня, это же грех. Отойди! Вот если ты замерзнешь или тебя замочат на вокзале, то тогда умереть не грех.

— Не грех, — взволнованно повторила Марина и перекрестилась.

Танюшка, махнув рукой, отошла от бампера.

Никогда не делала. Ладно

Dec. 11th, 2007 at 1:30 PM

По просьбе френдов.

1. Три вещи, которые мне непонятны:

— отчего происходит жестокость?

— зачем люди лгут?

— мир

2. Три вещи, которые меня пугают:

— ездить на машине по мосту

— любой обман

— смерть

3. Три вещи, которым бы я хотел научиться:

— не реагировать на плохие запахи

— отключать телефон

— научиться говорить «НЕТ»

4. Три вещи, которые сейчас на мне надеты:

Не поверите — ночная рубашка.

5. Три вещи, лежащие на моем столе:

— фонендоскоп

— ноутбук

— много бумаг

6. Три плюса моего характера:

— жалость

— терпение

— упрямство

7. Три минуса моего характера:

— жалость

— терпение

— упрямство

8. Три вещи, которые я делаю чаще всего:

— работаю

— люблю

— люблю

9. Три места, куда я хочу попасть:

— Соловецкий монастырь

— к любимому

— в театр

10. Три моих френда, которые продолжили бы флешмоб, как я хотела:

Я обычно не предлагаю флешмобов.

Все спокойно

Dec. 19th, 2007 at 11:21 PM

Сегодня не стреляли[25]. Все прошло спокойно. Страшно видеть, как те, с кем виделись совсем еще недавно, не переживут зиму.

Бездомные сегодня возбужденно рассказывали, как был обстрелян автобус. Удивительно, что это их так потрясло. Убить их могут каждый день, без обстрела, без описаний в газетах.

И как говорит бездомная Руфина: «Снимут нас на фотоаппарат менты. Мертвыми». Спокойно так сообщает, как об обыденном факте.

Всем, кто помог им, — спасибо.

Из разговора на Павелецком

Jan. 17th, 2008 at 9:35 PM

— Руфина, не пей, а?

— Немного. И от тоски. Лиз…

— А тоска от чего?

— Ты вот скажешь, что бездомная. Да? А я тоскую оттого, что любила знаешь кого?

— Кого?

— Ничтожество. Полное ничтожество. Бомжевать — не беда. Любить ничто — страшно.

Случилось

Jan. 27th, 2008 at 6:35 PM

По дороге с вызовов узнала, что у нашей «скорой» разрезали две шины. Этой ночью. А сзади машины нарисовали трогательный смайлик. На память.

Я не знаю, кому это принесет радость. А перечислить тех, к кому я завтра не доберусь, — могу.

Завтра не получат помощи Оля, тридцать восемь лет, больная рассеянным склерозом и прикованная к кровати уже два года.

Марат, тридцать пять лет, с раком кишечника, которого нужно отправить умирать в другой город.

Виктор, пятьдесят шесть лет, который нуждается в перевязках.

Новая больная, пятьдесят лет, сестра которой проплакала вчера весь вечер, ища помощи для нее.

Мы не сможем перевезти ни одного ребенка по просьбе Солнцевской больницы или Института радиологии, если это им понадобится.

Я иногда прошу о помощи. Надо просить о другом — не мешайте.

Про беспредел

Feb. 13th, 2008 at 9:27 PM

Сегодня — много больных и голодных бездомных собралось уже к пяти.

Василию сломали руку дубинкой. Милиционеры. Ждал сутки нашего приезда — боялся и плакал. Отправлен по «скорой помощи» в больницу.

После 18:30 я ушла в другое место (намеренно не говорю, куда) — перевязать больных в тепле.

В это же время к нашей машине подошли два милиционера и спросили оставшегося бездомного, кто он и откуда. К счастью, у него на руках был билет для отъезда домой. Его не тронули.

«Опоздали», — разочарованно произнес один другому.

Да, опоздали. Сегодня нашим больным крупно повезло. Их не били дубинками и не свалили в клетку отделения милиции. Я не знаю, что будет завтра. И послезавтра тоже.

Зачистка Москвы перед выборами президента, чтобы лучше голосовалось, наверное. Правильному электорату. А у меня — неправильный. Не зарегистрированный, и далее продолжать можно бесконечно.

Знаете, даже в войну бомбить госпитали и больных считается не по правилам. А сейчас мирное время.

Среди моих бездомных 95 % — граждане России. Да, они не так успешны в жизни, как мы с вами. У них нет семей, нет квартир и много чего нет. Но они — люди. В большинстве своем люди больные.

Какой-нибудь укол

Feb. 18th, 2008 at 8:39 AM

В киевский хоспис поступил мужчина — бывший заключенный. Без сознания. Огромный, покрыт татуировками.

К нему ежедневно приходят друзья. Стоят около кровати, молча смотрят в пол или оглядывают стены палаты. Здоровенными кулаками вытирают глаза, громко сморкаются. Тихо переговариваются между собой.

— Доктор, он будет жить?

— Вы знаете, его состояние крайне тяжелое. Вы ведь осведомлены о прогнозе от хирургов.

— Доктор, укол нельзя какой-нибудь? А? — Шесть пар глаз с надеждой смотрят на нас.

— Какой укол?

— Ну, чтобы глаза открыл.

— Мне очень жаль, но…

— Блин. Вот жизнь.

— Вы были близкими друзьями?

— Да. Он нам денег должен.

Слово лечит

March 1st, 2008 at 10:44 PM