Яковлев А. Сумерки

В разгар гражданской войны православная церковь при­зывала к прекращению кровопролития, к примирению. Пат­риарх Тихон (в миру Василий Иванович Белавин) счел невоз­можным дать свое благословение белой гвардии, но в то же время предал анафеме большевиков. Он проявляет порази­тельную настойчивость, чтобы остановить террор против церкви и ее служителей. 9 сентября 1918 года он обращается в СНК с письмом, в котором говорит о продолжающемся терроре: «...Участились преследования церковных проповед­ников, аресты и заключения в тюрьмы священников, и даже епископов. Таковы: безвестное похищение Пермского еписко­па Адроника, издевательская посылка на окопные работы То­больского епископа Гермогена и затем казнь его, недавний расстрел без суда Преосвященного Макария, бывшего епис­копа Орловского...» В октябре 1918 года Патриарх обратился с посланием к Совету народных комиссаров.

«Вы разделили весь народ на враждующие между собой станы и ввергли его в небывалое по жестокости братоубий­ство... Вы обещали свободу... Великое благо — свобода, еслиона правильно понимается, как свобода от зла, не стесняю­щая других, не переходящая в произвол и своеволие. Но та- кой-то свободы вы не дали; во всяческом потворстве низмен­ным страстям толпы, в безнаказанности убийств, грабежей заключается дарованная вами свобода... Где свобода слова и печати, где свобода церковной проповеди? Уже заплатили своею кровью мученичества многие смелые церковные пропо­ведники; голос общественного и государственного осуждения и обличения заглушен; печать, кроме узко-большевистской, задушена совершенно... Дайте народу желанный и заслужен­ный им отдых от междоусобной брани. А иначе взыщется от вас всякая кровь праведная, вами проливаемая, и от меча погибнете сами вы, взявшие меч».

В конце 1919 года большевики пытались выяснить, есть ли возможность создания «советской» церкви с «красными» по­пами. Оказалось, что можно. Как всегда, нашлись и перевер­тыши, готовые угодливо служить власти, но не человеку. Дзержинский быстро смекнул, что подобное решение может в какой-то мере увести церковь из-под крыши его ведомства. Он пишет своему заместителю Лацису: «Мое мнение: цер­ковь разваливается, этому надо помочь, но никоим образом не возрождать ее в обновленной форме. Поэтому церковную политику развала должна вести ВЧК, а не кто-нибудь дру­гой». По указанию Ленина карательная служба взяла под свой контроль все конфессии России, а затем и СССР. Так продолжалось до самой Перестройки. Впрочем, и сегодня иерархи православной церкви не нашли достойного слова в осуждение губителей христианской веры.

Мародерская власть с завистью смотрела на богатства православной церкви. Цари и императоры, аристократы и богатые купцы жертвовали церкви огромные суммы и цен­ности, одевали иконы в золотые и серебряные оклады, укра­шенные сверкающей россыпью драгоценных камней. Свя­щенные книги одевались в золотые переплеты. Драгоценная церковная утварь, выполненная искуснейшими ювелирами многих поколений, составляла гордость храмов, лавр, монас­тырей и их прихожан. Церковь строила бесплатные больни­цы, приюты, богадельни, дома призрения, школы, училища.

Как известно, в 1921 году Россию охватил голод. Он сви­репствовал в Украине, на юге России, в Поволжье. В этих местах голодало до 40% населения. Зафиксировано до 50 слу­чаев людоедства.

Церковь не могла остаться равнодушной к смерти мил­лионов людей. Патриарх Тихон пишет письмо Ленину и предлагает передать часть церковных ценностей для закупки хлеба. Ленин зачитал послание Патриарха на Политбюро и заявил, что надо воспользоваться случаем и обвинить цер­ковь в нежелании помочь голодающим.