Явный, сумрачный, финальный

– Не обязательно, что она представила этого человека всем, – настаивала Саша. – Он мог на улице с ней пересечься, просто прохожий…

– Не думаю, что мимолетной встречи было бы достаточно для такого серьезного влияния, – заметила Ланфен. – Может, у кого-то еще есть факты по этому делу?

Вот тут и мог высказаться Костя, упомянуть о подозрениях соседа. Однако делать это он не собирался как минимум в качестве наказания Саше. Пусть стоит тут и выглядит полной дурой, раз решила действовать в обход!

– Я не отрицаю, что Стеллу действительно убили, – признала психолог. – Я допускаю и то, что это сделал Герасимов. Если бы я в это не верила, я бы не стала заниматься восьмым этапом проекта! Но мы сейчас в таком положении, когда поддаваться эмоциям нельзя. Любое предположение должно проверяться, а только потом становиться версией.

– То есть, если уж официально, мы все еще не уверены, что Стеллу убил Герасимов? – уточнила Саша.

– Именно так.

– Но что нам тогда остается? Мы же не знаем, как быть!

– Не совсем, – отозвался Артур. – Одну из упомянутых персоналий мы пока изучили очень слабо, и сама по себе, в отличие от Суражного, она никогда не была опасна. Я предлагаю сейчас сосредоточиться на Соне Антипенко.

* * *

Было немного странно оставлять Веронику в больнице одну, когда он твердо решил этого не делать. Однако Север успокаивал себя тем, что нападение на нее не повторится. С ней сейчас Алиса, Артур организовал охрану… они уже, кажется, готовы ко всему.

По крайней мере, предсказуемому. А Герасимов делает то, о чем они и подумать не могут. Только если сосредотачиваться на этом, можно и паранойю заработать. Север знал, что ему нужно продолжить расследование – как минимум для того, чтобы попытка убийства Вероники не осталась безнаказанной.

Поэтому он вызвался сопровождать Дамира при осмотре квартиры Сони Антипенко. Как ни крути, эта деталь вполне подходила под определение подозрительной.

Соня была из тех, кто «приехала поступать и не поступила». По крайней мере, такой версии она придерживалась. По факту же, Север сильно сомневался, что она даже думала о поступлении – слишком уж охотно и гармонично она влилась в свою последующую жизнь.

У нее не было ни связей, ни особого ума, чтобы пробиться в элиту, поэтому при довольно привлекательной внешности она все равно отправилась на улицы. Там Соня подсела на наркотики и долго бы не протянула, если бы у нее не появились покровители – постоянные клиенты.

На самом деле, привлекательных проституток на улицах не так много, как показывают в романтических мелодрамах. Тротуары собой украшают все больше не эталонные красотки с обворожительной улыбкой, а низкорослые «квадратики» с проблемной кожей и редкими волосами, сутулящиеся девушки-доски, ветераны профессии с одышкой и постоянными отеками. На их фоне изящная, белокожая Соня сразу выделялась. Поэтому ей не приходилось ждать часами, ее забирали, как только она оказывалась на улице.

А потом у нее появилась квартира. Однокомнатная, в сомнительном районе, но – своя! Многие на такую годами скопить не могли, а Соня просто получила… Примерно так же, как Елена Рязанова получила свой офис – без следа загадочного спонсора, и это сходство настораживало.

При этом покровитель был достаточно умен, чтобы не сообщать свои данные проститутке. Соня хвалилась коллегам по цеху, что квартиру купил «ее масик», и это не подвох, потому что все записано на ее имя. Но кто он такой – она сказать не могла в принципе, он перестраховался.

А потом она и вовсе перестала видеться с другими проститутками. Не от плохой жизни, а от хорошей: у нее появилось достаточно денег, чтобы не стоять у дороги. Что, впрочем, не означало, что она использовала этот шанс изменить свою судьбу. С наркоты она не слезла, и логично было предположить, что ее красоты при такой зависимости хватит лет на пять максимум, потом она превратится в руины – юные по паспорту и древние в реальности.

Только у нее и этих лет не было. Соня попалась на хранении наркотиков, кустарно и глупо. Учитывая то, что раньше она выходила сухой из воды, это стало для нее шоком. Да и в целом, ее поимка выглядела слишком грамотной, чтобы быть случайной.

Но Соня не была раздавлена. Женщины, общавшиеся с ней в колонии, утверждали, что она верила: надолго она тут не задержится. Она все ждала помощи от какого-то влиятельного мужчины, звонила ему… Отследить звонки не удалось: они были сделаны со стационарного телефона колонии на номер, который давно перестал существовать.

А потом она заболела. Соня слишком ослабла, чтобы ходить к телефону, и ей никто не звонил, не приезжал. Весь долгий период умирания она оставалась совершенно одна – поэтому медичка так радовалась «волонтерской помощи» со стороны Натальи Загоровой.