Идем в наступление

Всякое случалось на войне. Утраты приходилось переживать чуть ли не ежедневно. И все равно к ним невозможно было привыкнуть, каждая отзывалась болью в сердце. А как смириться, когда уходит из жизни человек, который тебе роднее брата, человек, с которым делил кров и хлеб, в которого безгранично верил, с которым столько вместе прошел по огненным дорогам войны.

Я потерял сознание... [172]

После операции и долгих препирательств с врачами меня не эвакуировали в тыл, а оставили в медсанбате дивизии. Отлеживался я в небольшой хате молдавского села Гортоп. Медицинская сестра Елена Ильинична Богачева ухаживала за мной, делала перевязки, а потом бежала в медсанбат помогать в операционной.

Тогда впервые за всю войну я оставался в полном одиночестве и многие часы думал об увиденном и пережитом... Перед глазами (в который раз!) вставали недавние бои, отчаянно трудный момент отражения последней атаки, гибель Игнатия Федоровича Беспалько... Потом почему-то я увидел себя мальчиком. Вспомнил, как на девятом году жизни плясал от радости на похоронах отца. Плясал потому, что теперь он больше не будет бить меня и маму... А мать плакала навзрыд и причитала: «На кого ж ты оставил меня с малыми сиротами...»

Потом была учеба в церковно-приходской школе, экзамены в большом селе Остров, куда от нас было десять верст ходу...

Летом 1915 года подошли к нашему селу кайзеровские солдаты. Мать, наскоро собрав троих детей, усадила нас на повозку, и мы, не теряя времени, тронулись в горестный путь.

Сколько скитались по пыльным, голодным дорогам, сказать не могу, только в Бобруйске занемогла мать и вскоре умерла от холеры...

Нас, троих сирот, определили в детский приют, который находился в селе Солоница на Полтавщине. Там я закончил 5-й и 6-й классы, выучился сапожному ремеслу, стал работать подмастерьем...

В 1919 году вступил добровольно в Красную Армию. Неделю проучился в Петрограде на комкурсах, потом окопы под Пулково и Детским Селом: на Петроград наступал Юденич.

Летом 1920 года окончил командные курсы при штабе 14-й армии в Кременчуге и стал краскомом. В 1931 году окончил Академию имени М. В. Фрунзе, а в 1933 — Академические курсы усовершенствования технического состава при Военной академии механизации и моторизации РККА.

К началу войны я был полковником. А уже в 1941-м выходил из окружения под Пирятином. Но все это далеко [173] позади... Скоро конец войне. Многие ли из нас встретят этот счастливый день?..

* * *

В мое отсутствие дивизией командовал начальник штаба полковник Александр Васильевич Семенов: на плацдарме в излучине Днестра продолжались бои.

Туда же по приказу командарма был перенесен НП командира нашего 34-го гвардейского стрелкового корпуса генерал-майора Николая Матвеевича Маковчука.

Части корпуса, зажатые со всех сторон наседающим противником, оборонялись с исключительным мужеством, но несли тяжелые потери. Уже к исходу дня 15 мая был убит заменивший меня полковник Семенов, тяжело контузило командующего артиллерией подполковника Дегтярева.

В ночь на 16 мая немцы высадили не менее двух батальонов пехоты на северной окраине села Кошница, которую занимали части 49-й гвардейской стрелковой дивизии. Врагу удалось оседлать дорогу на село Дороцкое, у самого выхода из излучины. Это очень затруднило подвоз боеприпасов и продовольствия нашим войскам. С плацдарма стало почти невозможно эвакуировать раненых...

Целый день 203-я дивизия сражалась без командира... Только к десяти утра под сильным огнем противника на НП командира 592-го полка прибыл вновь назначенный командир дивизии подполковник Василий Иванович Шорин. Но через два часа и он был убит во время бомбежки. Тогда по приказу командира корпуса во главе частей дивизии, находившихся на плацдарме, был поставлен командир 592-го полка майор Антон Михайлович Колесников.

В ночь на 17 мая противник навел мост у северной окраины Кошницы. Переправив бронетранспортеры и самоходки, он при поддержке 16 орудийных, 7 минометных и 2 шестиствольных батарей в условиях непрерывной авиационной бомбежки перешел с утра в решительную атаку и к полудню перехватил горловину излучины, взяв в кольцо 243-ю и 203-ю стрелковые дивизии.

Обстановка для окруженных частей сложилась тяжелая. Не хватало боеприпасов и продовольствия, непрерывно увеличивалось число раненых. Жители Перерыты [174] и Кошницы делали для бойцов все, что могли: кормили их, перевязывали, ухаживали за теми, кто вышел из строя.

Штаб армии неоднократно пытался подбросить боеприпасы и продовольствие на бронетранспортерах и танках, но это не удавалось.

Приняв командование окруженными частями, майор Колесников под непрерывным неприятельским огнем все-таки сумел создать прочную оборону, используя трофейное оружие и боеприпасы.

Убедившись, что ему не сломить советских бойцов, противник стал забрасывать наши позиции листовками. «Дивизия окружена, — говорилось в них. — Генерал Зданович убит. Сдавайтесь в плен: листовка послужит пропуском».

— Спасибо, туалетной бумаги подкинули, — зло говорили бойцы...