Идеологическая диверсия. Америке нужен мир! Желательно, весь

Описание четырехлетнего моего пребывания в Германии и еще четырех лет работы в Госдепартаменте мало что может добавить к истории эволюции ЦРУ Моя цель — не автобиография, а описание становления ЦРУ и политического климата, при котором это становление осуществлялось.

В Германии я работал в тесном контакте с американскими послами Джорджем Мак-Ги и Кенетом Рашем, следя за тем, чтобы многостороннее наше сотрудничество с правительственными агентствами Германии было выгодным и не приводило к политическим конфузам. База ЦРУ, основываясь на множестве источников информации, составляла аналитические отчеты о подоплеке и мотивах советских политических ходов, которые привели к ослаблению напряженности между Москвой и Бонном, а также (хоть и в меньшей степени) — между Бонном и Восточным Берлином. Работа была интересной, так что я без колебаний принял в 1969 году предложение стать директором Разведывательно-исследовательского бюро Госдепартамента.

В то время в РИБ работало всего несколько бывших сотрудников УСС, перешедших в Госдепартамент за много лет до того. Большая их часть давно ушла оттуда. Сотрудники дипломатической службы, работавшие в региональных бюро Госдепартамента (этаких небольших княжествах, заведовавших повседневной жизнью посольств), отличались высокомерием и никогда не выражали восторга относительно создания исследовательско-аналитического отдела при Госдепартаменте.

Тем не менее РИБ, подыскав кое-кого из сотрудников дипломатической службы (из тех, что помоложе и с исследовательской жилкой) да из работников других агентств, обзавелось неплохой командой специалистов, занимавшихся анализом международной политической ситуации. Штат аналитиков Госдепартамента представлял его в деловых контактах с ЦРУ, и вообще не даром ел свой хлеб, хотя численность и полномочия его никогда не были достаточно велики для действительно крупномасштабной работы. К тому же его по рукам и ногам связывали повседневные мелочи дипломатической жизни.

К сожалению высшее руководство Госдепартамента никогда не оказывало действительно серьезной поддержки РИБ, поскольку таковое претендовало на свою долю финансов и штатов, а в этих вопросах перевес был на стороне посольства. В период моего пребывания в должности директора РИБ (с ноября 1969 по ноябрь 1973 года) в Бюро работало всего 300–350 человек, включая и клерков. Некоторые из аналитических исследований, выполненных в этот период, были великолепны, но работе нашей несказанно мешала вечная битва за бюджет. Я обнаружил, что, несмотря на мои директорские привилегии и ранг ассистента государственного секретаря, мне, чтобы делать свое дело, прежде всего нужно полагаться на свои связи с ЦРУ и Белым Домом, так как большинство официальных лиц Госдепартамента на самом деле не понимали ценности независимого аналитического подхода к оценке международной ситуации. Более того, порой такой подход их пугал, ибо дискредитировал уже выработанные политические позиции.

Окончательно уйдя из ЦРУ в 1969 году, я, естественно, утратил повседневные контакты с Управлением. Однако еще в течение четырех лет я оставался членом АРК — до самой своей отставки с правительственной службы в ноябре 1973 года. Я часто виделся с Диком Хелмсом и многими другими старыми своими сослуживцами и переживал за то, что с ними случилось при Киссинджере и Никсоне.

Беда была в том, что во времена Никсона Белый Дом практически полностью игнорировал Госдепартамент, считая, что его дело лишь осуществлять указания правительства. И потому в Госдепартамент зачастую не попадала важнейшая политическая информация. Цель при этом была той же, что в случаях сокрытия важных разведывательных данных. Никсон с Киссинджером хотели, чтобы никто, кроме них не располагал всей полнотой информации. Белый Дом стремился к монополии власти, и ради этого вся система межведомственных связей была сведена на нет.

Все это повергало меня в уныние. Особенно раздражен я был еще большей монополизацией власти Киссинджером, который, оставаясь в должности помощника президента по вопросам национальной безопасности, одновременно занял пост государственного секретаря. Вот тогда-то, в октябре 1973 года, я ушел из Государственного департамента.

Не менее шокирующим было для меня и поведение Киссинджера во время арабо-израильской войны 1973 года, и все связанное с уотергейтским скандалом. В период детанта была взята линия на умиротворение врагов и предательство союзников, и мне было ясно, что в конце концов это должно привести к ослаблению нашей страны и ее унижению. Последующие события, к сожалению, подтвердили мою правоту.

В течение последних восьми лет я — в качестве просто гражданина и в то же время ученого — внимательно наблюдал за тем, что происходит с ЦРУ. Следует сказать, что в течение большей части этого периода разведывательная система США работала все хуже и хуже, и я понял, что обязан рассказать о своем опыте службы в разведке, уповая, что это объяснит читателю, почему США нуждаются в надежно функционирующей центральной разведывательной системе.