Иероглиф «Любовь»

Лу выпил отвар и лишь после этого поглядел на стоявших у его постели людей. Глаза его расширились, когда он рассмотрел лицо Фэйянь.

– Это вы... – прошептал он, бледнея. – Я искал вас повсюду…

Принцесса подняла ладонь, как бы запрещая ему говорить, и заговорила сама:

– Я принцесса Фэйянь, наследница династии Тэн. Что ты хочешь сказать мне, вестник?

– Принцесса... – пошевелил губами молодой человек. Лицо его стало белее мела.

– Я слушаю тебя, вестник. – Голос принцессы стал чуть громче и тверже.

– Мое имя Лу Синь, я каллиграф из уезда Хандун, – заговорил юноша. – Я хотел бы принести вам добрые вести, принцесса, но несу худые. Убийцы ваших царственных родителей больше нет.

– Шэси мертва? – Принцесса изменилась в лице. – Но это весть славная. Кто же умертвил мою врагиню?

– Фея Цюнсан, – ответил Лу Синь. – Как выяснилось, эта фея давно заключила с Шэси преступный договор. И теперь, покончив с Шэси, фея Цюнсан сама заняла Яшмовый престол. Она жаждет погубить вас, принцесса!

– Ваши слова похожи на горячечный бред, – сказала Фэйянь. – Им не хочется верить...

– Принцесса, – нашелся владыка Хошиди. – Этот вестник привез с собой некое доказательство. И передал его мне, а я передаю вам. Это уверит вас в правдивости его слов.

Хошиди передал принцессе золотую шпильку-феникса. Та поглядела на нее и неудержимо разрыдалась:

– Это же шпилька моей матушки! Я помню ее сызмальства! Как она попала к тебе, вестник?

– Мне передала ее Небесная Чиновница Юй. Также она сказала, что эта шпилька чудесная – если вы воткнете ее в свою прическу, то сможете видеть императрицу Нэнхун и говорить с нею...

– Прически у меня еще долго не будет, – пробормотала принцесса. – Вестник Лу! Ты должен мне рассказать в подробностях все, что знаешь, что видел, что слышал!

– Да, принцесса.

– Я оставлю вас. – Хошиди хотел было выйти...

– Нет, государь, я прошу вас остаться, – попросила принцесса. – Кому, как не вам, узнать обо всем?

... Позднее Лу сам удивлялся тому, что его длинная повесть – о встрече с феей Цюнсан, о сумасшествии брата, пленившегося этой феей, о поездке во дворец и встрече с Шэси – уложилась всего-то в час с небольшим. К концу своего рассказа Лу несколько окреп, потому что лекарь то и дело поил его отваром золотого корня и вином, смешанным с соком дерева бессмертия гинкго. Наконец Лу замолчал и выжидательно посмотрел на принцессу. Та ответила ему полным непонятной грусти взглядом.

– Владыка Хошиди, – сказала Фэйянь, – позвольте обратиться к вам с просьбой.

– Все что угодно, принцесса.

– Поговорите с Баосюем обо всем, что мы сейчас узнали. Я... не смогу, это для меня слишком тяжело.

– Я понимаю, принцесса.

– Возможно, вместе с Баосюем вы найдете верное решение того, как нам одолеть новые беды. А я... побуду здесь еще немного. Совсем немного.

– Да, принцесса.

Владыка Хошиди вышел. Едва за ним закрылся полог палатки, принцесса горячо сказала Лу Синю:

– Вы не узнали меня!

– Нет! Я узнал вас, о госпожа!

– Ты не узнал меня, Лу! Понимаешь?! Больше нет на свете бродячего монаха-каллиграфа по имени Цзы Юнь! Я слишком долго шла к тому, чтобы иметь право называться именем, данным мне от рождения, не бояться этого имени и не бояться своего происхождения и сана! Я принцесса Фэйянь, во мне течет кровь императора Жоа-дина, и ни к чему мне воспоминания о том, что когда-то на бродяжьей дороге я повстречала двух братьев-каллиграфов!

– Я искал вас везде, госпожа, – горячо проговорил Лу. – Я утратил свет жизни с той поры, как увидел вас. В моем сердце ни для чего больше нет места... Я люблю вас. Люблю больше, чем собственную жизнь.

– О милостивая Гаиньинь! – вскричала принцесса и прижала ладони к губам. – Неужели это ты – герой пророчества, которое сломало мою судьбу!

– Что вы такое говорите, госпожа?

– Молчи о своей любви, Лу Синь. И не потому, что я – принцесса, а ты – всего лишь уездный каллиграф; в любви нет санов и привилегий. Что сказать тебе? Ты опоздал.

– Госпожа...

– Вчера была моя свадьба. Я стала женой того, кого полюбила всей душой и ради кого я не пожалею собственной жизни. Мне жаль тебя, как всякой женщине станет жаль влюбленного мужчину, но я ничего не могу изменить. Да и не хочу. Ведь когда мы повстречались, я не увидела в тебе того, кто заменит мне солнце и луну. И сейчас... не вижу.

– Как жестоко! – Лу опустил голову, борясь с подступившими к горлу рыданиями.

– Прости меня, каллиграф. Я не желала для тебя несчастья. Я и сбежала потому из дома твоей тетки, чтобы не стать для тебя проклятием всей жизни. Забудь о моем прежнем образе и прими то, что случилось, с легким сердцем. Ты еще встретишь ту, что более меня достойна твоей любви.