Как будто это было недостаточно плохо, ниже шли фотографии. Четыре. На первой Шарлотта и Марко целуются на красной дорожке в Майами. На следующем снимке, видимо, сделанном издалека и увеличенном, худенькая блондинка в огромной футболке с воротничком «Найк» сидела лицом к Марко у него на коленях, обхватив голыми ногами его бедра. Марко смеялся, а она целовала его в шею. Третья фотография показывала Чарли и Зика за столиком в ресторане прошлым вечером, смотрящих друг на друга с очевидной взаимной симпатией. Последняя была, к счастью, слегка размыта, но не настолько, чтобы нельзя было разглядеть перед кассиром телохранителя Зика с маленькой красной коробочкой.
– О-бо-же-мой…
Чарли даже не поняла, что произнесла это вслух, пока Зик не притянул ее к себе.
– Иди сюда. Все это ерунда. Обычные глупые сплетни. Не читай.
– О, боже мой. Я так унижена, я даже не знаю, с чего начать… – Сразу же в голову пришла мысль об отце. За этой мыслью быстро последовала другая, о матери. – Не-е-ет, – простонала Чарли, словно ей было физически плохо. Хотя она и правда начинала себя чувствовать плохо.
Она снова взяла телефон и начала читать сообщения.
Последнее сообщение было от Натальи. Она прислала фотографию, сделанную, вероятно, мобильным телефоном. Люди на фотографии явно не знали, что их снимают. Мужчина отвернулся; по прическе и фиолетовой клетчатой рубашке Чарли поняла, что это Марко. Он прижимался лицом к женской шее – точнее, девичьей; лица девушки не было видно. Наталья подписала фотографию: «Узнаешь кого-нибудь?»
Опечатка отвлекла ее, но всего на секунду. Девушка и правда казалась знакомой. Не теннисистка, даже не юниор и не любитель – это Чарли могла сказать точно. Может, подруга жены какого-нибудь теннисиста? Или кого-то, кто работает на турнире? Правильный ответ, вероятно, самый простой: скорее всего, симпатичная местная девушка, из тех, кто целый год ждет, когда в город приедет мужское турне, а знакомой она кажется потому, что похожа на любую симпатичную теннисную групи.