Игра на вылет

– Скажи! – взмолилась она и пальцем ткнула его в бок.

– Я планировал сходить в музей лаун-тенниса. Они сегодня открыты допоздна. Но ужин от Андре Александера манит гораздо сильнее.

– Музей лаун-тенниса? Пожалуйста, скажи, что ты шутишь.

Дэн покраснел.

– Знаю, знаю. Это чересчур даже для меня.

Они дошли до входа в тренажерный зал, когда телефон Чарли зазвонил.

– Алло? – ответила она, в очередной раз проклиная неработающий определитель номера.

– Чарли? – донесся голос Марко.

Дэн опустил глаза, но не сделал ни шага, чтобы уйти.

– Да?

– Я на минутку. Вечером мы идем на ужин в «Австрия-Хауз». Там готовит Андре Александер. Говорят, это что-то невероятное.

– Марко, я… – Она не успела ничего ответить, потому что Дэн наклонился и прошептал:

– Иди с ним, Чарли. Серьезно, не переживай. Я вообще-то забыл о кое-каких других своих планах, так что в любом случае не смогу. Увидимся в три часа, ладно?

Чарли смотрела, как он бежал прочь.

– Чарли? – раздраженно окликнул Марко. – Встретимся там в шесть часов. – И отключился.

Когда Чарли открыла глаза на следующее утро, она ощутила душевный подъем, которого не испытывала уже очень давно. Уимблдон. Она гордилась собой, что не пошла вчера на ужин в «Австрия-Хауз», а пораньше отправилась в постель; в результате проспала одиннадцать часов и чувствовала себя великолепно. Сообщению от Марко – он интересовался, почему ее не было, – тоже не удалось ее не потревожить.

Два часа спустя она разгромила Штрассер в двух сетах. Быстро и уверенно. Даже Тодд ее похвалил.

Следующей должна была стать украинка Вероника Кулик. Она перешла в профессионалы совсем недавно и сейчас занимала в мировом рейтинге двадцать четвертое место. Чарли вместе с Вероникой смотрели матч, который предшествовал их собственному, на экране, висящем на стене в раздевалке.

– Не могу поверить, что играю в полуфинале Уимблдона! – сказала Вероника, не скрывая своего волнения.

Ей светлый пучок был так туго закреплен на затылке, что кожа вокруг глаз натянулась, делая ее еще моложе.

– Не волнуйтесь, болельщики здесь прекрасные. Вежливые и сдержанные.

Чарли поддержала разговор из любезности, но она хотела сосредоточиться на собственных предматчевых задачах. Никакого страха. Никаких колебаний. Не думать о скользкой траве.

А потом Вероника вдруг заплакала. Началось с пары слезинок, затем послышались тихие всхлипы, и вскоре Вероника уже рыдала в голос.

Чарли боролась с желанием обнять ее и утешить, а Тодд в голове кричал: «Никакой пощады! Она тебе не подружка! Сосредоточься на собственной гребаной игре!»

И все же Чарли встала и положила руку на плечо девушки.

– Простите, – сказала Вероника. Из-за плача ее акцент сделался заметнее.

– Ничего страшного, – успокаивающим тоном произнесла Чарли, не понимая, почему та плачет. – Перед тем, как я впервые вышла на корт Уимблдона, меня вырвало в раздевалке.

– Вы не понимаете, – прервала Вероника. – Если я не сыграю хорошо, моя семья останется без дома. Моим братьям будет нечего есть.

С экранов послышались аплодисменты. На Центральном корте разворачивался мужской матч, и только что начался тайм-брейк в третьем сете. В зависимости от результатов следующих нескольких очков, до начала их с Вероникой матча оставались либо секунды, либо несколько часов.

Затем Чарли услышала с экранов более громкие аплодисменты, но не позволила себе взглянуть.

– Родители отдали мне все, – продолжала Вероника. – Все небольшие деньги, которые они зарабатывают, все идет мне. Я их единственная надежда.

Чарли не знала, что ответить. Она не удивилась, услышав, что Вероника кормит всю семью. Так часто случалось в некоторых странах мира. Иногда одна теннисистка была опорой целой семьи – или даже целого сообщества. От них ожидали, что они с лихвой вернут каждый доллар и каждую частицу энергии, вложенные в обучение и тренировки. Мало кто из этих девушек попадал в высшую лигу – туда равно трудно добраться, не важно, из богатой ты семьи или из бедной, но тем, кто имел большие финансовые и эмоциональные обременения, было труднее.

В раздевалку вошла женщина в фиолетовом костюме – и удивилась, увидев залитое слезами лицо Вероники.

– Какие-нибудь проблемы? – спросила она в той отрывистой британской манере, которой, казалось, их всех учили в школе Уимблдона.

– Нет, нет, нет никаких проблем, – ответила Вероника, вскакивая на ноги.

Она сделала пробежку на месте, высоко поднимая колени, и наклонилась, достав ладонями пол.

– Наша очередь?

– Да. – Женщина окинула Веронику подозрительным взглядом, затем посмотрела на Чарли. – Мисс Сильвер? Вы готовы выходить на корт?

– Да. – Чарли почувствовала прилив адреналина.