Июнь. 1941. Запрограммированное поражение

В случае прорыва крупных сил противника в глубину обороны их разгром планировалось осуществить контрударами резервов округа в составе механизированных и стрелковых корпусов при поддержке авиации. Однако механизированные корпуса, предназначавшиеся для контрударов, не были, за редким исключением, полностью укомплектованы и, следовательно, являлись лишь частично боеспособными. Тем самым командующие фронтами не имели достаточных средств для решительного влияния на развитие обстановки.

Видимо, поэтому округам было приказано подготовить тыловые оборонительные рубежи, а на случай вынужденного отхода — разработать план создания противотанковых заграждений на всю глубину и план минирования важных объектов. Так, командующему войсками КОВО было приказано:

«Отрекогносцировать и подготовить тыловые оборонительные рубежи на всю глубину обороны до р. Днепр включительно.

Разработать план приведения в боевую готовность Коростеньского, Новгород-Волынского, Летичевского и Киевского укрепленных районов, а также всех укрепрайонов строительства 1939 года.

На случай вынужденного отхода (выделено нами. — Авт.) разработать план создания противотанковых заграждений на всю глубину и план минирования мостов, жел. дор. узлов и пунктов возможного сосредоточения противника (войск, штабов, госпиталей и т. д.)» [523].

Но на выполнение этой части плана прикрытия у командующих войсками приграничных округов не было ни сил, ни времени: все было брошено на завершение строительства укрепрайонов на новой границе и полевых укреплений. Да их бы и не поняли, если бы они отвлекли хоть часть сил от главной задачи.

План прикрытия мог быть введен в действие при получении шифрованной телеграммы за подписью народного комиссара обороны, члена Главного военного совета и начальника Генерального штаба Красной Армии следующего содержания:

«ПРИСТУПИТЬ К ВЫПОЛНЕНИЮ ПЛАНА ПРИКРЫТИЯ 1941 ГОДА».

Шифротелеграмма Военного совета округа о вводе в действие плана прикрытия имела следующее содержание (для ЗапОВО):

«Командующему (3, 4, 10, 13-й) армией. Объявляю тревогу (Гродно, Белосток, Вельск, Кобрин) 1941 года. Подписи».

Командующие армиями, в свою очередь, указывали следующие условные тексты шифртелеграмм (кодограмм) для соединений и частей района прикрытия:

«Командиру № корпуса (дивизии). Объявляю тревогу с вскрытием «красного» пакета. Подписи».

Принятая система многоступенчатой передачи шифрованных телеграмм (каждая за подписями командующего, члена Военного совета и начальника штаба) занимала много времени, в том числе и на расшифровку текста. При этом не учитывалась возможность вывода из строя противником проводной связи и некоторых звеньев управления еще до начала военных действий. На этот случай быстрый, четкий и надежный порядок оповещения соединений непосредственно из центра не был продуман[96]. Вопросы надежного и быстрого оповещения штабов и войск так и не были решены, а это входило в прямые обязанности начальника Генштаба.

Документами «красных пакетов» определялся порядок действий соединений и частей по прикрытию границы[97].

В них подробно были расписаны действия по тревоге всех частей и подразделений и указывалось: кто может поднять части по тревоге, боевой состав соединений и частей, в котором они должны выйти в свои районы, время готовности частей к выступлению и занятия районов обороны и т. п. Нормативы времени на выполнение мероприятий планов были установлены отдельно для лета и зимы. Они неоднократно проверялись во время учебных тревог. Действия войск отрабатывались с командным составом, а также с частями и подразделениями с выдвижением по назначенным маршрутам (с проведением хронометража), не приближаясь к границе ближе пяти километров.

Подъем частей округов по боевой тревоге имели право осуществлять:

а) народный комиссар обороны;

б) Военный совет округа;

в) военные советы армий;

г) лица, имеющие предписания, подписанные только народным комиссаром обороны или Военным советом округа.