Ихтис

Страх крутился, толкал его вверх. Пальцы рвали толстовку, царапали Павловы руки, щеки, вцепились в волосы. Всхлипнув, тот пнул Андрея в грудь.

– Сдурел? Мы оба погибн…

– Нет, – прохрипел Андрей и с силой ударил брата в висок. – Только ты…

Левый глаз – видел тьму. Правый – огонь.

«Почему? – спросил Павел. – Мы могли бы оба спастись… Я любил тебя. И хотел быть как ты…»

«А я тебя ненавидел. И мечтал, чтобы ты сдох…»

Их снова выбросило на поверхность. Мокрая ладонь ливня хлестала по воде, в сплошной пелене пропал обрыв, лес и крыши Доброгостова. Все краски мира смешались до сплошной грязно-серой массы, и остались только вода и небо. Там, оголяя в прорехах туч круглые бока, медленно плыла чудо-рыба. Ее левый глаз, наполовину прикрытый бельмом, выискивал мертвецов. Когда в воде всплывала очередная белая рубаха, рыба ныряла вниз и раскрывала зубастую пасть.

«А теперь мы сдохнем оба!» – мысленно закричал Павел.

Сделав долгий вдох, он снова погрузился в воду.

«Только ты…» – отозвался Андрей…

…Павел очнулся от ощущения щекотки на лице. Что-то теплое струилось и струилось по щеке, он попробовал вытереться, но не смог. Руку зажало между сиденьем и дверью. В голове гремели барабаны, «The Bullet» исполняли любимую композицию Андрея. А сам Андрей еще карабкался по обмякшему телу брата, проталкивал тело в окно. Но ему почему-то никто не помогал.

На дороге никого не было: ни машин, ни людей. Только у обочины стояли двое – молодая девушка и девчонка лет десяти. У девочки были заплаканные глаза и платье старинного покроя. И хотя люди стояли достаточно далеко, Павел услышал.

– Кого из них? – спросила девушка.

Наверное, их услышал и Андрей. Закопошился, закричал срывающимся голосом:

– Меня! Спасите меня!

Девочка вынула изо рта палец и покачала головой.

– Нет, – сказала она сильным звенящим голосом. – Ты злой. Возьму другого.

И ткнула обслюнявленным пальцем в Павла…

Он вынырнул из воды, отплевываясь и хватая губами воздух.

Легкие горели, словно их наполнили огнем. Перед глазами тоже плавали огненные круги и поворачивались к Павлу оранжевым боком. На одном из них почему-то было написано «Плотв…»

Павел зажмурился и снова открыл глаза, но круг не пропал. Из ливневой завесы вынырнул катерок и закачался на волнах, боком наплывая на Павла.

– Спа… сен! – прохрипел он…

…Андрей упал, стукнувшись затылком о подголовник. Его глаза стали темными и непрозрачными, кожа на щеке обуглилась и пошла трещинами. Он был много лет как мертв. Мертв – и все равно пытался спастись.

– Ты не имеешь права меня оставлять! – прохрипел он. – Мы должны выбраться оба или оба сдохнуть! Кем бы будешь без меня? Как справишься с этим всем? Скажи!

– Как-нибудь справлюсь, – процедил Павел, и кто-то подхватил его под руки, вытаскивая из покореженной машины на дорогу…

– За круг хватайся! – кричала с катера одетая в дождевик женщина. Ветер все равно срывал с головы капюшон, и мокрые волосы свисали красными сосульками. – Хватайся, дурак глухой!

Павел вцепился в оранжевый бок. На том конце потянули за трос, незнакомые ребята в штормовках подхватили его подмышки, втащили на борт катера со смешным названием «Плотва».

Софья Керр что-то кричала, размахивая руками перед его лицом, потом расплакалась.

– Я боялась, что ты умер, – призналась она и принялась сбивчиво говорить. Павел кивал с дурацкой улыбкой, но смотрел сквозь нее и видел другое…