Иллюзии Доктора Фаустино

– Мы часто говорили о вас с Респетильей и пришли к выводу, что вы мученик во славу дьявола. В этом мы с вами похожи, Я мученица того же сорта. Только я не так серьезна и позволяю себе смеяться даже над моей епитимьей.

Доктор посмотрел на нее и увидел, что она была права. В ее костюме и прическе нельзя было открыть ни малейшего желания нравиться, хотя все в ней дышало здоровьем и отличалось необыкновенной опрятностью. Как мы уже говорили, она была похожа на бронзовую статуэтку. Деревенский воздух и солнце не огрубили ее лицо и руки, но как бы покрыли легкой патиной, как на иных произведениях искусства. Простое перкалевое платье эффектно облегало ее тело, не знающее ни корсетов, ни кринолинов, и делало ее похожей на юную Диану-охотницу.

– Все, что вы здесь говорили, – заметил доктор, – необыкновенно умно и справедливо. Но с одним вашим суждением я не могу согласиться?

– С каким же?

– Я не могу не считать вас женщиной. Вы женщина, и очень красивая женщина. Вы сами это прекрасно знаете.

Говоря это, доктор перебирал в руках розы, которые девушка вынула из прически и бросила на пол.

– Эти розы завяли не потому, что были давно срезаны, а из зависти к вашему прелестному лицу. Я сохраню их на память.

– Глупости какие! Что еще за память? Разве мы не будем часто видеться!

– Разумеется, но это будет по вечерам. А что делать днем, когда я вас не вижу?

– Дайте их сюда! – сказала Росита, вырвала их из рук доктора и отбросила в сторону. – Раз уж вам нужно что-то сохранить на память обо мне, я дам вам другое, получше этих роз.

Сказав это, она развязала шелковый платок и сняла образок мадонны, который носила на груди.

– Возьмите этот образок и храните его как память обо мне. Футляр я вышивала сама, а епископ освятил его. Поцелуйте его, – и она поднесла образок к губам дона Фаустино.

И доктор почтительно прильнул губами к образку, еще хранившему тепло его владелицы.

Они беседовали часов до одиннадцати. Хасинта с помощью Респетильи приготовила ужин, накрыв стол на четыре персоны, разложив куверты и поставив графин старого вина. Ужин состоял из аккуратно нарезанных ломтиков буженины и блюда спаржи в собственном соку с крутыми яйцами.

На десерт были поданы инжир, изюм, груши и виноградный сок.

Ужин проходил очень оживленно. Разговор снова стал общим. Графин быстро пустел. Когда господа перешли к десерту, по патриархальному обычаю к столу пригласили слуг, которые доели остатки.

Скоро пришел сам нотариус, вдоволь налюбовавшись на своих голубей. Богатый собственник дон Хуан Крисостомо Гутьеррес обрадовался, увидев дочерей в столь приятном обществе, и наговорил кучу комплиментов доктору Фаустино.

В полночь вечеринка закончилась, и дон Фаустино в сопровождении оруженосца отбыл домой.

В течение шести вечеров доктор Фаустино появлялся в доме нотариуса и был участником одного из трех дуэтов, составлявших общество.

На седьмой день между Роситой и доктором произошел разговор, который мы позволим себе подслушать. Около одиннадцати, то есть перед самым ужином, Росита и Фаустино, уединившись в углу комнаты, вели такую беседу:

– Раз ты настаиваешь, я буду говорить тебе «ты», но я так рассеяна, что могу назвать тебя на ты и при посторонних. Что тогда? Впрочем, пусть болтают. Итак, я зову тебя на ты. Ты носишь мой образок?

– Он всегда у меня здесь, на груди.

– Ты меня действительно любишь?

– Всей душой.

– Знаешь, Фаустино, будем любить друг друга, не спрашивая, как мы любим. В этом есть своя прелесть. Она может исчезнуть, если мы будем спрашивать: «Что это – любовь, дружба или что-нибудь другое?».

– Все вместе. В наших отношениях есть что-то поэтичное, трудно объяснимое. Я не могу сказать, как я тебя люблю, знаю только, что люблю.

– Так не станем ломать голову над тем, что это за чувство и куда оно может завести нас в будущем, – сказала Росита. – Ведь мы оба отшельники, оба немного служим дьяволу, оба мученики со странной судьбой. Я слышала рассказ о двух других отшельниках. Встретились они в дремучем лесу, через который протекала река с чистой, прозрачной водой. Они увидели у берега легкий, хрупкий челн. Отшельники сели в него, отвязались от причала и поплыли по течению, не зная, не ведая, куда их влечет, И знаешь, куда их принесло?

– Конечно, – отвечал доктор, – прямо в рай земной. Херувим, стерегущий его пламенным мечом, или заснул, или так проникся расположением к отшельникам, что не стал им препятствовать. Они вошли туда и обрели там свое счастье.

– Вижу, что ты знаешь эту историю не хуже меня.

– Скажи, Росита, почему бы и нам не отважиться на то же самое? Давай, как те двое, сядем в челн и доверимся течению реки.