ИМПЕРАТОР ПАВЕЛ I

Сенатор И. В. Лопухин: «В Павле соединялись все противоположные свойства, только острота ума, деятельность и беспредельная щедрость никогда не покидали. С детства страхи и подозрения, а безмерная энергия стеснялась невольным бездействием до немолодых уже лет. При редком государе можно было бы больше сделать добра для государства при усердии к отечеству окружающих».

«Павел… такой имел дар приласкать, когда хотел, что ни с кем во всю жизнь не был я так свободен при первом свидании, как с сим грозным императором».

Генерал А. П. Ермолов, герой Отечественной войны 1812 года: «…У покойного императора были великие черты, и исторический его характер еще не определен у нас».

Княгиня Д. Х. Ливен: «В основе его характера лежало величие и благородство – великодушный враг, чудный друг, он умеет прощать с величием, а свою вину или несправедливость исправлять с большою искренностью… Он обладал прекрасными манерами и был очень вежлив с женщинами – все это запечатлело его особу истинным изяществом и легко обличало в нем дворянина и великого князя… Его шутки никогда не носили дурного вкуса, и трудно себе представить что-либо более изящное, чем краткие милостивые слова, с которыми он обращался к окружающим в минуты благодушия».

В. И. Штейнгель, декабрист: «…государь редкую неделю не посещал корпус, и всегда неожиданно. Он все хотел видеть собственными глазами, входил в самые мелочи, заглядывал во все уголки… Заботливость гласная разительная. „Логин! Не обманываешь ли ты меня, всегда ли у тебя так хорошо?“ – спрашивал государь однажды нашего генерала И. Л. Кутузова во всеуслышание, пробуя хлеб в столовой зале… Со вступлением Павла на престол все переменилось. В этом отношении строгость его принесла великую пользу».

И. И. Дмитриев, поэт, сенатор, министр юстиции: «…я находил в поступках его что-то рыцарское, откровенное… Пусть судит его потомство, от меня же признательность и сердечный вздох над его прахом».

«Павел был весьма склонен к романтизму и любил все, что имело рыцарский характер, – пишет Н. Саблуков. – …Как доказательство его рыцарских, доходивших даже до крайности воззрений может служить то, что он совершенно серьезно предложил Бонапарту дуэль в Гамбурге с целью положить этим поединком предел разорительным войнам, опустошавшим Европу… Несмотря на всю причудливость и несовременность подобного вызова, большинство монархов, не исключая самого Наполеона, отдали полную справедливость высокогуманным побуждениям, руководящим русским государем, сделавшим столь рыцарское предложение с полною искренностью и чистосердечием».

Умный и проницательный Наполеон Бонапарт назвал его «Российским Дон-Кихотом» – благородным «рыцарем печального образа».

«Рыцарство», «царь-рыцарь» – об этом в ту пору говорили и писали многие, не раз толкуя о причудливом совмещении «рыцаря» и «тирана».

* * *

Он враг Коварства и невежд…

А. Пушкин

Еще в детстве Павел увлекался подвигами храбрых и благородных рыцарей во имя любви, добра и справедливости.

«Читал я его высочеству Вертову историю об ордене мальтийских рыцарей, – пишет в дневнике Порошин 23 февраля 1765 года. – Изволил он потом забавляться и, привязав к кавалерии свой флот адмиральский, представлять себя кавалером Мальтийским». Запись Порошина несколько дней спустя: «Представлял себя послом Мальтийским и говорил перед маленьким князем Куракиным».

Любовь к рыцарям и «рыцарству» сохраняется и в зрелые годы. «После женитьбы раза два в неделю происходили турниры с придворными кавалерами в особых костюмах», – пишет Ключевский.

Можно представить, какова была радость Павла, когда исполнилась его детская мечта и он стал гроссмейстером рыцарей Мальтийского ордена! На невских берегах появляются мальтийские кавалеры, мальтийские кресты, орден Иоанна Иерусалимского.

С Англией, захватившей остров Мальта, разрываются дипломатические отношения; это же послужило немаловажной причиной к сближению с Францией – Бонапарт сумел использовать такой случай. 4 января 1797 года император Павел Первый принял под свое покровительство орден мальтийских рыцарей, а 2 ноября 1798 года по их просьбе возложил на себя звание магистра ордена. Благодаря этому Россия твердой ногой становится на Средиземном море, где в это время господствует блистательный российский флот под флагом выдающегося флотоводца адмирала Ушакова.

«Никогда не было при дворе такого великолепия, такой пышности и строгости в обрядах», – свидетельствует И. И. Дмитриев, отмечая приверженность императора к рыцарским атрибутам: этикету, гербам, эмблемам, стилю и вопросам чести. «Рыцарская тема» ярко проявляется и в любимом Михайловском замке, построенном архитектором Бренной по эскизному проекту самого Павла.