ИМПЕРАТОР ПАВЕЛ I

А он готовился царствовать достойно. В Гатчине и в Павловске были обнаружены горы тетрадей, исписанных его рукой. В них заметки и размышления об устройстве государства, о его политике и законах, освященных вековыми традициями, выписки из Истории, которую Павел хорошо знал и любил с детства, воспоминания и афоризмы великих людей. За четыре года Павел Петрович успел сделать необыкновенно много, конечно, потому, что подготовил планы своих преобразований еще в Гатчине.

А. Т. Болотов рассказывает, что, когда Павел I назначил военным губернатором Москвы Архарова и тот обратился к нему за инструкциями, император направил его в кабинет, «где было сие написано». «Кабинетные тотчас бросились, отыскали ему те бумаги… и тогда увидел свет, господин Архаров, и узнали все, что распоряжение о том сделано и подписано уже за 12 лет до сего времени».

Основной Закон Российской Империи, действовавший до 1917 года, был обнародован самим императором Павлом Петровичем в день его коронации.

Но этот или подобный ему акт был составлен еще 4 января 1788 года от имени наследника престола и супруги его великой княгини Марии Федоровны, и подписан ими. Девять лет будущий император разрабатывал и шлифовал этот закон, который представлял собой уникальный юридический документ, безукоризненный с формально-правовой точки зрения. Он вобрал в себя глубинный смысл неписаных правил наследования, сложившихся на Руси в течение многих столетий. В этом акте центральное место занимает обоснование: «Положив правила наследства, должен объяснить причины оных. Они суть следующие: дабы Государство не было без Наследника. Дабы Наследник был назначен всегда законом самим. Дабы не было ни малейшего сомнения, кому наследовать. Дабы сохранить право родов в наследовании, не нарушая права естественного, и избежать затруднений при переходе из рода в род».

В статье 28 Основного Закона говорится, что «наследие Престола принадлежит прежде всех старшему сыну царствующего Императора».

В последние годы царствования Екатерины II «порядок был изгнан отовсюду и власть отдельных персон подменила закон. К беспорядкам привыкли по давности. Казна была пуста, рубль обесценен. Везде застой, страсть к наживе. Сенат и суды погрязли в казнокрадстве, взятках, волоките. В армии – упадок дисциплины, распущенность, пьянство. Солдат разворовывали для личных нужд и обирали».

«Временщики, куртизаны, ласкатели превратили государство в гнездо своих прихотей…» Главным орудием правительства становится многочисленное чиновничество, наступает эпоха усиленного развития бюрократизма. «От канцлера и до последнего протоколиста все крало и все было продажно, – писал Пушкин. – Таким образом развратная государыня развратила свое государство».

С присущей ему энергией Павел I берется за наведение порядка, и прежде всего в армии. «Всюду стеснение власти отдельных начальников и усиление роли учреждений, – пишет Ключевский. – Главнокомандующие обязаны были каждые две недели доносить императору о состоянии войск, губернаторы – о состоянии губерний». В губернии направляются специальные ревизии с исключительными полномочиями. Полным ходом идет регламентация работы различных учреждений. По всем губерниям рассылается инструкция, в которой говорилось: «…чиновник, какого бы звания и класса ни был, никуда на малейшее время без дозволения Правительствующего Сената не отлучался». А оберпрокурор Сената потребовал, «чтобы присутственные места в бумагах изъяснялись самым чистым и простым слогом, а высокопарных выражений избегали». Идет ломка всего екатерининского, отжившего и отживающего. В основе ее – максимальная централизация, предельное усиление императорской власти.

Чрезвычайная интенсивность законодательства, беспрерывная ломка, реорганизация, новшества, перемены – важные черты павловского стиля.

«Получив доклад об злоупотреблениях в Вятке 12 апреля 1800 года, государь отрешил от должности всех чиновников Вятской губернии, – пишет сенатор Лопухин. – Позже несколько смягчился и помиловал сравнительно невиновную казенную палату, а также некоторых лиц, только что вступивших в службу».

В каждом уездном городе перед присутственными местами во избежание злоупотреблений поставлены были виселицы, на которых вешали за лихоимство не чиновников, а их имена. Страх, внушенный императором чиновникам империи, «имел благодетельные последствия», – считает просвещенный А. Чарторыйский. «…Боясь, чтобы злоупотребления, которые чиновники позволяли себе, не дошли до сведения императора и чтобы в одно прекрасное утро без всякого разбора дела не быть лишенными места и высланными в какой-нибудь из городов Сибири, они стали более обращать внимания на свои обязанности, изменили тон в обращении к подчиненным, избегали позволять себе слишком вопиющие злоупотребления…»