Императрица Ядов

Время и все ее ученики замерли, когда наши тела встретились.

— Константин! — это все, что я могла сказать, единственное слово, слетевшее с губ.

Мир вокруг меня представлял собой набор атомов и минералов. Константин был единственной твердой формой, моей привязью в абстрактном смысле. Я прильнула к нему, сопротивляясь натиску восторга и страсти.

Где-то вдалеке я слышала свои стоны и крики. Они звучали так, словно доносились из другой комнаты.

Константин жестко брал меня, направляя каждый толчок своей силы в каждый удар. Каждое движение бедер подталкивало меня все ближе и ближе к краю. Если бы стены не были такими толстыми, я бы провалилась сквозь них.

Мои ногти впились в его рубашку, разрывая ткань, когда первобытная часть внутри меня ответила на зов.

— Моя Елена, — прорычал Константин мне на ухо. — Твоя киска должна быть синонимом яда. Ты внутри каждого сантиметр меня, загрязняешь и растешь. Я зависим тобой.

Я почувствовала, как смех вырвался из моей груди.

— Противоядия нет.

— Я бы не вылечился, даже если бы смог.

Движения Константина ускорились, шлепки кожи становились все громче и громче. Мое колено дернулось, показывая, как близко я к краю..

Удовольствие разрушило мир. Мышцы задрожали, крики пронзили воздух. Туман, кровь и шум несущихся волн заполнили разум. У кульминации не было ни начала, ни конца, я была подвешена между звездами, когда оргазм сотрясал меня.

Константин прорычал мое имя. Я почувствовала, как он увеличивается внутри меня..

Он хотел выйти, но я схватила его за шею, возвращая к себе. Наши глаза встретились, в его карамельных радужках читалась тысяча вопросов.

— Я выбираю тебя. — сказала я, отвечая на все вопросы. — Я всегда буду выбирать тебя.

Выражение лица Константина стало диким. Его шея откинулась назад, когда он достиг кульминации, глубокое рычание вырвалось из него, как львиный рык, когда удовольствие стало невыносимым. Я задрожала под ним, когда он кончил в меня, повторяя его имя снова и снова, пока слоги не слились в одно длинное стихотворение.

После этого наши лбы прижались друг к другу, дыхание смешалось.

Я чувствовала силу своего оргазма, от сжимания бедер до пульсации внутри. Не было во мне ни одной части, которая оказалась бы в безопасности от Константина, и я не хотела бы, чтобы было по-другому.

Он прижался губами к моему виску.

— Ты притихла.

— Я никогда не была болтливой после сильного оргазма.

Собственничество вспыхнуло на его лице.

— Я единственный, кто это знает.

— Тогда почему спрашиваешь?

— Ах, не будь дерзкой, моя Елена. — его большой палец надавил на мою киску, все еще ноющую. Стон, который я издала, был не чем иным, как мольбой. — Я не такой всепрощающий, каким кажусь.

У меня вырвался еще один смешок, неловкий и сдержанный.

— Вот я... думала, что лежу под хорошим мужчиной.

— Ты ошибаешься, lyubimaya — любимая. — его зубы прошлись по моей шее, посасывая безупречную кожу. — Я не очень хороший мужчина.

24

Константин Тарханов

Я осторожно разбудил Елену.

— Lyubimaya — Любимая, проснись.

Она сонно моргнула, черты ее лица исказились в раздражении.

— Не мешай, — проворчала она, глубже зарываясь в подушку.

— Lyubimaya — Любимая, — пробормотал я. — Жеребенок родился.

Николай поднял голову. Его светлые волосы были в беспорядке, а складка от подушки отпечаталась на его пухлых щечках.

— Жеребенок?

— Ребенок Одессы. Хочешь пойти и повидаться с ней?

Он перелез через мать, чуть не упав на одеяло. Я подхватил его и помог подняться с кровати, позволив ему зевнуть и проснуться.

— Елена. — я погладил ее по волосам. Она пристально посмотрела на меня. — Вставай. Пойдём.

Елена медленно распрямилась, потягиваясь, как старая кошка. Она была недовольна, когда, пошатываясь, выбралась из постели, надевая свитер и тапочки. Я вывел их из комнаты, поймав, когда они засыпали на ногах. Нико так широко зевнул, что чуть не врезался в стену.

Оба они, казалось, еще немного пришли в себя, когда мы сели в машину.

— У нее девочка или мальчик? — спросила Елена между зевками. — Нико, иди сюда. У тебя глаза слипаются от сна.

— Нет, мама. — он был слишком сонным, чтобы сопротивляться, когда она ногтем разгладила складки у него под глазами. Когда она отпустила его, он выглянул в окно, в чернильную ночь. — Где ребенок Дессы?

— Пристегни ремень безопасности, — сказал я ему.

Нико не сопротивлялся, когда Елена пристегнула его, но он сделал вид, что наполовину освободился от ремней и выглянул в окно. На этот раз он ничего не искал, просто пытался разозлить свою мать.

Елена поджала губы.

Мы доехали до конюшни за считанные минуты. Нико практически выскочил из машины, когда я открыл его дверь и ворвался внутрь. Я быстро схватил его.

— Пойдем вместе, — сказал я ему. — Мы не хотим напугать жеребенка.

Нико нахмурился на меня и посмотрел на свою мать. Она обхватила себя руками и послала ему предупреждающий взгляд.

— Слушайся... его.