Имперец. Том 1 и Том 2 (СИ)

Собственно, он рассчитывал, что после этих выходных энтузиазм, с которым Мария сует пальцы в розетку общественного мнения, угаснет. Но нет.

— Максим, мне неприятно это говорить, — доверительным тоном начал Николай Распутин, которого Меншиков не звал, но который по своему обыкновению явился без спроса. — Но твоя невеста, кажется, перешла всякие границы.

Максим мрачно посмотрел на непрошеного гостя, ожидая продолжения. И верный сын самого вертлявого рода Российской Империи закончил мысль:

— Она спуталась с простолюдином. И все это видели, Максим. Все об этом говорят.

— Ну и кто же этот счастливчик? — усмехнулся Меншиков.

— Александр Мирный.

Императорский Московский Университет, Александр Мирный

На самом деле хотелось обновить все — от носков до верхней одежды, но закупать труселя я мог в присутствии только одной женщины — собственной жены. Здесь ее у меня не имелось, зато наличествовала симпатичная девушка, которая совершенно наивно согласилась помочь мне пройтись по магазинам в поисках «еще одного костюма».

Так что сегодня я планировал разговорить Василису, чтобы узнать ее получше, а за всем остальным вернуться при случае.

— Педантичность — не твоя сильная сторона, да? — спросил я, когда, наконец, Корсакова вышла из общежития.

— Прости, что задержалась, — не слишком искренне извинилась девушка.

— Ничего, я провел время ожидания с пользой, — усмехнулся в ответ. — Куда едем?

Корсакова окинула меня таким оценивающим женским взглядом, что я бы не удивился, если бы рядом с каждым элементом моей одежды в воздухе загорелся ценник.

— А какой суммой ты располагаешь?

Живу на последние сто семьдесят пять… сто семьдесят два миллиона — хотелось бы сказать мне, но пришлось сдержаться.

— Один хороший костюм я себе вполне могу позволить.

— Тогда едем в пассаж Солодовникова, — решила девушка.

— Хорошо, — легко согласился я, и мы двинулись по территории университета на выход.

Погода стояла по-летнему теплая, светило солнышко, деревья стояли еще зеленые, и только кое-где листья начали желтеть.

— Как твои первые недели в университете? — спросил я.

Корсакова вздохнула.

— Ну, сначала все было неплохо. Симпатичная общага, приятные соседки, интересные лекции. Но инициация, конечно, немного выбила меня из колеи, — призналась девушка.

— Переживаешь?

— Скорее, расстраиваюсь.

— Думаю, это все быстро забудется. Останется лишь магия и смазанные воспоминания.

— Хорошо бы, — покачала головой девушка.

Если бы мы говорили начистоту, то с высоты опыта своей прошлой жизни я бы сказал, что забывается вообще все, что не окрашено чистыми эмоциями.

Бесконечная работа в итоге кажется одним долгим рабочим днем. Студенчество — какой-то затяжной вечеринкой, прерываемой на экзамены. Травмы, обиды и досады, пытавшиеся раздавить в моменте — вообще подтираются, будто и не было их вовсе.

А вот момент, когда первый раз берешь сына на руки — останется с тобой навечно. Когда твоя жена, уже немолодая, но все равно такая красивая, ждет тебя до трех утра на кухне с работы и кормит самым вкусным борщом на свете — останется с тобой навечно. Когда со стареньким батей утром по росе, пока все спят, удираете от грядок ловить рыбу. Да даже не ловить, просто сидеть и смотреть, как занимается рассвет — тоже останется с тобой.

И все медали, награды и грамоты будут валяться забытыми где-то на полке в шкафу, а вот семейный обед в крошечном деревянном домике у родителей, когда вся семья не влезает за стол, под ногами бегают дети, а старики пытаются наставлять молодежь — ты сохранишь в сердце.

Получается, семья — самое ценное сокровище. Может быть, не так уж и неправы местные аристократы?

— Ты куда? — вырвала меня из задумчивости Василиса, когда мы вышли за ворота университета.

— Ловить такси, — ответил я, немного не понимая суть вопроса.

— Но здесь недалеко метро, — растерянно заметила девушка.

— У тебя предубеждения против автомобилей? — поддел я Корсакову.

— Нисколько, — пожала плечами Василиса, и я, наконец, поймал машину.

Вообще, девчонку понять можно — я не выглядел способным шиковать на такси, но, надо отдать ей должное, задавать неуместных вопросов она не стала.

— Куда едем? — спросил таксист, едва мы уселись в машину среднего класса для неблагородных.

— Пассаж Солодовникова, — ответила Василиса, и водитель тыкнул в таксометр, начиная поездку.

Когда мы подъехали к этому самому пассажу, я чуть не воскликнул «А-а-а!», потому как в моем мире примерно на том же месте располагался ЦУМ.

Это было трехэтажное здание со сквером перед парадным входом, шатрами летних веранд и симпатичной лепниной на фасаде. Войдя внутрь, я даже замедлил шаг, с любопытством осматриваясь.

В принципе, «пассаж» от «торгового центра» не отличался ничем, кроме названия. Знакомых марок здесь, конечно, не было ни одной, но суть та же — коридорная система с магазинчиками всего на свете.

— Идем, — скомандовала Корсакова, воодушевленно схватив меня за руку и, взяв на буксир, потащила в каком-то одной ей известном направлении.

Вот сразу видно, девушка попала в свою стихию.