Империя

Маклин даже заикал от удовольствия, глаза его увлажнились — или это ей только показалось?

— Желудок, — сказал он, — переизбыток собственных кислот. Давайте скроемся от всех этих людей в библиотеку.

Они устроились возле камина, в котором потрескивали крупные поленья. Пламя отражалось в темно-синих кожаных переплетах, расставленных, точно солдаты на плацу, на полках красного дерева.

— Вы не добьетесь успеха со своей газетой. — Он налил ей бокал шампанского, себе — содовой. Дверь в библиотеку была плотно прикрыта. Заметив, что глаза Каролины устремлены к двери, он засмеялся: — Два издателя не могут скомпрометировать друг друга.

— Будем надеяться, что мистер Хэй столь же практично воспримет наше уединение.

— Говорят, он очень милый юноша. Вы же знаете, мы все из Огайо. Клара Стоун уж точно оттуда. А Джон Хэй вообще ниоткуда. Он как цыган, которому удалось украсть не лошадь, а власть.

— А как иначе добывается власть, если не отнимается у кого-то еще? — с некоторым раздражением спросила Каролина. — Понимаю, конечно, иногда власть передается по наследству. Ну, скажем, вы унаследовали «Инквайерер»…

— Вы считаете меня праздным наследником! — засмеялся Маклин. — Это что-то новое. Я строил, опираясь на наследство, как ваш друг Херст, вы могли бы сказать. — Дрова в камине вспыхнули дьявольскими всполохами. Маклин некоторое время молча и пристально смотрел на Каролину. — Я не стану спрашивать вас, зачем вы этим занялись, — сказал он наконец. — Я сам устал от подобных расспросов. Если люди не понимают, почему вы, почему мы это делаем, — сейчас, когда он рассуждал в доверительном тоне коллеги-издателя, он показался ей необычайно привлекательным, — то объяснить это невозможно. Но коль скоро вы молодая красивая наследница, вознамерившаяся выйти замуж за Дела Хэя, то мне все же придется спросить: сколько времени вы собираетесь… оригинальничать?

— Столько же, сколько и вы, полагаю.

— Я мужчина. Мы выбираем жен и вид бизнеса, который нас привлекает. Ни одна дама из тех, кого я знаю, не позволяла себе в юные годы, не будучи замужем, делать что-либо в этом роде.

Каролина смотрела на белесый дым, возникший вместо сполохов пламени.

— Почему вы так стремитесь стать президентом? — спросила она вдруг.

— Откуда вам это известно?

— Ложная скромность, мистер Маклин. Почти девическая. Вы отвечаете мне так, как могла бы ответить я. Почему вы стремитесь к этому столь сильно, что бросаете вызов президенту в его собственном штате и терпите поражение, хотя заранее понимали, что именно этим все и кончится?

Маклин снова начал икать, громче даже, чем потрескивали дрова в камине.

— Я не думал, что проиграю. Мы шли почти вровень. В родном штате почва для него на редкость благоприятная. Но вся эта затея с империей не пользуется популярностью в народе.

— Зато народу нравится процветание, и президент хорошо это понимает. Эта его война положила конец тяжелым временам, и даже фермеры жалуются меньше обычного, а отсюда следует, что Маккинли снова победит Брайана. — Как гордилась бы мадемуазель Сувестр: одна из ее учениц беседует с мужчиной на равных.

Маклин смотрел на нее с изумлением.

— У меня сложилось впечатление, что вас интересует лишь отвратительное содержимое нашего городского морга.

— Уж не считаете ли вы меня гробокопателем и некрофилом? — засмеялась Каролина. — Если говорить честно, то содержимое морга мне совсем не по душе. Но мне любопытно, как еще вчера живой человек оказывается вдруг на мраморном столе, и я делюсь своим любопытством с читателями, увы — немногочисленными.

— Мистер Хэй, я имею в виду Хэя-старшего, должно быть, откровенен с вами.

— Я откровенна со всеми. — Каролина встала. — Мы чересчур долго здесь находимся. Я скомпрометирована. Наверное, мне полагается закричать?

— Я был бы этим крайне польщен, а миссис Маклин могла бы гордиться мною. — Маклин тоже поднялся. Они стояли около камина. Над каминной полкой висел восхитительный поддельный Рубенс. Две точно такие же картины Каролина видела в Нью-Йорке. Европейские изготовители фальшивок, облапошивая американцев, пренебрегают элементарной осторожностью. — Меня крайне удивляет ваш интерес к нашей политической жизни. Большинству юных… большинству женщин это не свойственно. Как это случилось?

— Я училась в хорошей школе. Нам внушили, что все следует подвергать сомнению. Именно этим я и занимаюсь. Итак, мистер Маклин, кто из нас — «Инквайерер» или «Трибюн» подвергнет сомнению войну?

— Войну? — заморгал Маклин. — Какую войну?

— Филиппинскую войну за независимость, какую же еще? Похоже, мы ее проигрываем.

— Проигрываем? Скорее всего вы не видели утреннюю телеграмму «Ассошиэйтед пресс». Генерал Отис пленил президента так называемого филиппинского конгресса и обеспечил безопасность центральной части Лусона. Война, о которой вы говорите, вот-вот закончится.

— Агинальдо по-прежнему на свободе. Но все это вы знаете лучше меня. — Не вполне искренне Каролина прикинулась почтительной молодой особой. — Я просто надеялась, что кто-нибудь все-таки объяснит, почему переполнены морги на этих островах.