Инквизиция

Нынешние богословы, оправдывающие применение пыток инквизицией ссылкой на подобную же практику светских властей, по-видимому, не отдают себе отчета, что они развенчивают тем самым миф о божественном характере церковного института. Хороша «матерь страждущих» (так богословы именуют церковь), если она вынуждена для поддержания своего авторитета прибегать к услугам палача, истязаниями и пытками убеждать противников в своей правоте. Когда в XVIII в. все передовые люди Европы осуждали пытки, церковь продолжала их защищать. Применение насилия против врагов церкви, а значит и пытки, защищал Пий IX в своем печально знаменитом «Силлабусе», о котором мы уже упоминали.

Хотя пытки применялись церковниками по отношению к подозреваемым в ереси и до установления инквизиционных трибуналов, узаконил их папа Иннокентий IV, предписав в булле «Ad extirpanda» «заставлять силой, не нанося членовредительства и не ставя под угрозу жизнь (какое проявление отеческой заботы о грешнике! — И. Г.), всех пойманных еретиков как губителей и убийц душ и воров священных таинств и христианской веры с предельной ясностью сознаваться в своих ошибках и выдавать известных им других еретиков, верующих и их защитников, так же как воров и грабителей мирских вещей заставляют раскрыть их соучастников и признаться в совершенных ими преступлениях».[158]

Последующие папы подтверждали эту буллу. Александр IV (1260), Урбан IV (1262), Климент IV (1265) возлагали на инквизиторов все обязанности, связанные со следствием и осуждением еретиков, в том числе и пытки с целью получения у них признаний, выдачи сообщников и отречения от еретической веры, причем инквизиторам разрешалось лично «присутствовать» во время истязаний, т. е. руководить пытками и допрашивать пытаемого.

п ы т к и п р и д о п р о с е

Если в некоторых делах по обвинению в ереси о применении инквизицией пыток не упоминается, это вовсе не значит, что пытка применялась только в исключительных случаях. Церковный историк инквизиции Е. Вакандар вынужден признать, что отсутствие во многих делах указаний на пытки объясняется тем, что показания, данные под пыткой, считались недействительными, если они не подтверждались обвиняемым «добровольно» сутки спустя. Это подтверждение регистрировалось в протоколе с указанием, что оно было сделано добровольно без применения угроз и насилия.[159] Часто в таких случаях предшествующие показания, данные под пыткой, просто уничтожались.

Пытки, применявшиеся инквизицией к своим жертвам, вызывали повсеместно ужас и возмущение, и церковь была вынуждена считаться с этим. Однако соборы и папы римские высказывались не за их отмену, а за пытки «с гарантиями справедливости».

Так, вселенский собор во Вьенне в 1311 г. постановил, что пытки могут производиться только с согласия епископа. Но это условие вовсе не облегчало участь жертв инквизиции. Власть «священного» трибунала была столь большой, а внушаемый им страх столь велик, что епископы смиренно одобряли все действия инквизиторов. К тому же разве инквизиторы не действовали в интересах церкви, т. е. тех же епископов, авторитет и власть которых они защищали, хотя и жестокими, но, как им казалось, действенными и поэтому оправданными средствами? Епископы могли быть только признательны инквизиторам за то, что те выполняли за них эту грязную работу. Они сотрудничали с инквизиторами самым тесным и лояльным образом.

Другие постановления указывали на то, что пытки должны быть «умеренными» и применяться только однократно по отношению к обвиняемому. Но инквизиторы при помощи богословских казуистов и при молчаливом согласии самого папского престола без труда обходили такого рода ограничения. Так, например, чтобы не испрашивать согласия епископа на пытку, инквизиторы заявляли, что постановления собора от 1311 г. относятся к обвиняемым, а не к свидетелям. Подвергая свидетелей пытке по своему усмотрению, инквизиторы утверждали, что то же могут делать с обвиняемыми, которые при допросах превращаются в свидетелей по своему собственному делу или по делам других. О том, что понимать под «умеренной» пыткой, решали сами инквизиторы. Они считали, что обвиняемого правомочно пытать до тех пор, пока от него не будут получены необходимые показания. Только после этого пытка была бы «неоправданной» жестокостью.

Столь же просто обходилось и указание об однократном применении пытки. Инквизиторы просто объявляли пытку «незаконченной», «прерванной» и возобновляли ее по своему усмотрению до тех пор, пока жертва не давала нужных показаний или когда они убеждались, что пыткой нельзя сломить ее. Обвиняемый, отказывавшийся давать под пыткой нужные инквизиции показания, считался изобличенным, упорствующим и нераскаявшимся еретиком. В таких случаях обвиняемого ждали отлучение от церкви и костер.