Интернат

– Нет, пока не могу вас причастить. Но могу побеседовать с вами о Боге, о вере, показать церковь, нашу воскресную школу, познакомить с нашими мальчишками и девчонками из детского филиала «Пересвета». Может, вы захотите и в летний лагерь к нам попасть. У нас там интересно: мы ходим в походы, занимаемся историческим фехтованием на мечах, поиском следов войны. Старикам и одиноким в деревнях помогаем. Даже кино снимаем, участвуем в детских кинофестивалях, в фотоконкурсах, в проектах. В общем, если придёте, скучать не придётся. Думайте.

У мальчишек загорелись глаза.

– Мы придём! – авторитетно пообещал Артём. – И своих ещё притащим.

– А там на байках можно кататься? – спросил его сотоварищ.

– Знаешь, буквально в прошлом году мы сделали трассу по старым отвалам слюдяных шахт, и самые умелые из взрослых и старших ребят «Пересвета» уже попробовали её освоить, – признался отец Григорий.

Байкеры восторженно завопили.

– Класс! Мы придём!

– Сперва залечите раны, – предупредил отец Григорий. – А то к велосипедам наш тренер вас не допустит.

– Мы залечим! – заверили его мальчишки. – А потом причастите?

Небесный с готовностью кивнул.

– Конечно. Я думаю, что даже раньше.

И поднялся.

– Ну, Денис, готовься. Сейчас я тебя исповедую. Ребята, вы можете нас ненадолго оставить?

Его тут же послушались, хотя, конечно, любопытство так и сочилось из быстрых глаз.

Оставшись наедине с батюшкой, Денис внутренне задрожал. Неторопливые движения отца Григория, который облачался, раскладывал на столе икону, подсвечник со свечой, Евангелие, крест, ковчежец, доставал лжицу и крошечную чашу, в которую надо было налить кагор, а так же просьба принести горячую воду в стакане и чистую ложку немного успокоили Дениса. Молитвы он слушал со вниманием, хотя почти ничего не понял.

В какой-то момент отец Григорий предложил ему исповедоваться. Сердце Дениса застучало. Он молчал целую минуту и был рад, что его не торопили. Наконец, он начал с самого главного, боясь до полусмерти, что его осудят и посмеются над ним. Однако в глазах Небесного он увидел лишь внимание и сочувствие. От этого он сперва вдруг расплакался, а потом рассказал всё, что помнил и за что ему было стыдно.

Он удивился, что, когда отец Григорий накрыл его голову епитрахилью и прочитал разрешительную молитву, именем Господа прощая ему грехи, душе его действительно стало легче – так, будто её основательно промыли.

Затем во рту его оказалась сладкая терпкая жидкость и хлебный кусочек – частичка Тела Господа, омытый Святой Его Кровью. Он постепенно таял во рту. В середине груди запылал тёплый огонь, который приносил ему никогда прежде не испытанную радость. От неё хотелось не истерично хохотать и прыгать, а неудержимо улыбаться, осторожно неся себя по миру и дарить свою радость другим. Почему осторожно? Он и сам не знал.

Видимо, причастие наполнило отрадой всё его существо, и он боялся потерять самую малую каплю.

– У меня будто радуга внутри, – вслух подумал он, ни к кому не обращаясь, и услышавший его отец Григорий, собиравший со стола священные предметы и снимавший с себя епитрахиль и поручи, повернулся к нему и понимающе сжал его плечо.

– Радуга, Денис, да. Поздравляю тебя. Храни себя, не обжигайся, не вбирай в себя всякую гадость.

Он перекрестил его и ушёл. Денис встал у окна. Через несколько минут он увидел батюшку, уходящего по аллее из больницы в «здоровницу» и провожал его глазами и всей благодарной душой, пока он не исчез за углом.

Мальчишки, вернувшиеся из коридора, вполголоса обсуждали свои байки и приёмы езды на них.

Денис их не слышал. Он изо всех сил старался сохранить в себе радугу. Даже возвращение домой после плена в интернате казалось не столь важным. Да, он вернётся домой. Обязательно вернётся! Но это будет тихо, спокойно, обычно. Так что заботиться об этом ни к чему. Главное – он причастился.

В палату заглянул врач Геннадий Анатольевич Мальков.

– Лабутин! Анализы твои пришли отличные, иди ко мне на осмотр. И поторопись до обеда, а то твою порцию оприходуют, а сегодня, между прочим, гуляш с пюре и борщ!

– Классно! – закричали мальчишки-экстремалы.

Денис молча повернулся и отправился в смотровую. Там Геннадий Анатольевич его оглядел, ощупал, удовлетворённо покачал головой, написал что-то на нескольких бумажках и вызвал по селектору медсестру:

– Антонина Сергеевна! Мальца из четыреста пятой выписываем. Лабутин Денис. Соберите его, отдайте документы и не забудьте плотно накормить. До дома сам дойдёшь или свистнуть кого из родных?

– Сам, – выдохнул Денис, не веря счастью: домой!

После обеда он распрощался с соседями, медсёстрами и Мальковым и незаметно выскользнул из больницы. Весеннее солнце с энтузиазмом пригревало причащённого христианина.

Он медленно шёл по улицам, полузабытым и оттого казавшимся нереальными, из другого мира. Взгляд его наткнулся на вывеску Интернет-салона, задержался на пару мгновений и скользнул мимо. Компьютерные игры… отстойнее этого отстоя ещё не придумали. Всё это – откровенный отстой!