Интернет как оружие. Что скрывают Google, Tor и ЦРУ

Генералы хотели получать самую свежую и «горячую» информацию. Во время протестов 1968 года в Чикаго армия задействовала подразделение под названием Mid-West News с агентами в штатском, которые ездили по городу и брали интервью у участников антивоенных демонстраций. Каждую ночь они самолетом отправляли пленки с видеозаписями в Вашингтон, чтобы утром, придя на работу, генералы могли увидеть, что творится в Чикаго. Это их очень радовало. Это была совершенно напрасная трата времени. То же самое практически бесплатно показывали по телевизору, но им хотелось иметь свою съемочную группу. Главное, что их интересовало, это поросенок Пигас[15], которого йиппи выдвинули кандидатом в президенты. От Пигаса они были в полном восторге{199}.

В слежке за левыми активистами и политическими группами не было ничего нового. Еще в XIX веке правоохранительные органы, как местные, так и федеральные, вели досье на профсоюзных лидеров, социалистов, борцов за гражданские права и тех, кто мог симпатизировать левым. У лос-анджелесского управления полиции имелась огромная картотека на предполагаемых коммунистов, профсоюзных организаторов, лидеров чернокожих, на знаменитостей и правозащитные группы. Каждый крупный город в США имел свой «красный отряд» и хранил кучу досье{200}. Частные компании и народные дружины правого толка вроде Общества Джона Бёрча тоже имели «папочки» на своих сограждан. В 1960-е годы частная охранная фирма Wackenhut с гордостью заявляла, что под ее наблюдением находятся два миллиона американцев{201}. Эта информация свободно передавалась ФБР и полиции, но хранилась, как правило, по старинке – на бумаге в архивных шкафах. Другое дело – база данных армии США. Она финансировалась из бездонного бюджета Пентагона и опиралась на новейшие компьютерные технологии.

Пайл в своих изобличительных материалах писал о том, что данные наблюдений от CONUS Intel кодировались на перфокартах IBM и загружались в цифровой компьютер, расположенный в Центре военной контрразведки в Форт-Холабёрде, где имелся терминал с доступом к почти сотне разных категорий информации, позволявший распечатывать отчеты по частным лицам. «Личные отчеты (извлекаемые из отчетов об инцидентах) впоследствии дополнят семь миллионов индивидуальных секретных досье армии США и будут использованы для создания новых файлов о политической деятельности гражданских лиц, совершенно никак не связанных с вооруженными силами, – писал он в Washington Monthly{202}. – В этом отношении банк данных сухопутных сил является, по-видимому, уникальным. В отличие от похожих компьютеров, используемых сейчас в Национальном информационно-криминологическом центре ФБР в Вашингтоне и в системе идентификации штата Нью-Йорк в Олбани, он не будет ограничиваться хранением дел лиц, арестованных или осужденных за преступления. Вместо этого он будет специализироваться на файлах, целиком и полностью связанных с описанием законной деятельности гражданских лиц».

Тоталитаризм больших данных

На закате 1960-х годов началась американская золотая лихорадка компьютеризации, когда отделения полиции, федеральные правительственные агентства, военные и разведывательные службы, а также крупные корпорации принялись оцифровывать свою деятельность. Они приобретали, устанавливали и связывали через коммуникационные сети компьютеры, создавали базы данных, вели расчеты, автоматизировали обслуживание. Все спешили перейти на цифру, подключиться к сети и стать частью великой компьютерной революции{203}.