Интервью с холостяком

Миссис Лайсетт сдержанно улыбнулась, не сводя с Рейнера пронзительного, оценивающего взгляда.

— А кто этот молодой человек?

— Мама, это Рейнер Тиндалл… с работы, — поспешно добавила Ноэль. До какой-то степени это соответствует истине: их действительно свело вместе редакторское задание. — У меня машина сломалась, и Рейнер подвез меня домой. — Она оглянулась на своего спутника. — Рейнер, это моя мама, Агата Лайсетт.

— Очень приятно! — Рейнер протянул руку.

— Как поживаете? — Агата опасливо пожала протянутую ладонь. А затем оглянулась на дочь и демонстративно взглянула на часы на запястье. — Я давно готова. Пойдем.

— Куда пойдем? — недоуменно заморгала Ноэль.

Агата Лайсетт неодобрительно поморщилась.

— Как это куда? Не ты ли обещала, что мы поужинаем вместе?

Ноэль с трудом подавила стон. Она и впрямь напрочь позабыла, что обещала сводить мать в ее любимый ресторанчик. К слову сказать, часы показывали только без двадцати пять…

— Я привыкла ужинать рано, — заявила Агата, проследив за взглядом дочери. — Кроме того, вечером обычно там полно народу.

— Тогда поедем все вместе, — весело предложил Рейнер. — Я, например, умираю с голоду.

— Вот и отлично, — подхватила миссис Лайсетт.

— Нет! — запротестовала Ноэль.

Но Рейнер, чтоб ему пусто было, пропустил ее восклицание мимо ушей.

— Чур, я угощаю! — заявил он.

Агата зябко потерла руки.

— Что-то похолодало, вы не находите? Пойду возьму плащ. — И она скрылась в доме.

Ноэль встревоженно посмотрела на Рейнера. Что еще он затеял? И как это он мог проголодаться, когда и двух часов не прошло с тех пор, как он уплетал на пикнике курятину с картошкой, да так что за ушами трещало!

— Зачем тебе ехать с нами?

— Миссис Буш и девочки ждут меня только к вечеру, а я уже настроился поужинать в твоем обществе. Да и мама у тебя вроде бы очень милая.

Ага, как же. Агата Лайсетт — барракуда в женском платье и — будь она неладна — спит и видит, чтобы дочь ее заарканила подходящего парня. А Рейнер Тиндалл, к несчастью, вполне отвечает ее требованиям: богат и хорош собой. Вот и с Рупертом миссис Лайсетт отлично “спелась”: оба они, то вместе, а то и по отдельности превращали каждый день жизни Ноэль в сущий ад.

Она покосилась на своего спутника. Тот ободряюще улыбнулся ей: мол, выше нос, все будет хорошо. Может, он прав? Ведь Рейнер нисколько не похож на Руперта. И подыгрывать ее матери вряд ли станет.

Кроме того, Ноэль ужасно не хотелось показаться капризной, вздорной эгоисткой, а ее отказ будет воспринят именно так. Тогда Агата Лайсетт совсем ее “запилит”. Так и быть, она поедет ужинать, уповая на лучшее…

Если Рейнер — это ожившая мечта, воплощение самых несбыточных грез, то ее мать — ходячий ночной кошмар. Удастся ли ей нынче вечером сохранить в целости как сердце, так и самоуважение?

Придется попытаться, а что еще ей остается?

Рейнер припарковался в тени огромного платана и, выходя из машины, оставил окна чуть приоткрытыми — ради Ровера. Полчаса спустя он уже сидел вместе с Ноэль и ее матерью за грубым деревянным столом в пригородном ресторанчике, стилизованном под средневековый трактир.

Однако здорово же я ошибся относительно старушенции, удивлялся Рейнер. На вид истинная леди, от безупречной прически до строгих черных “лодочек” и дорогого, хотя и старомодного платья. Но, как выяснилось, все ее хорошие манеры — это лишь внешнее, наносное. Миссис Лайсетт ни разу не повысила на дочь голос, ни единого грубого слова ей не сказала, но при этом умудрилась раскритиковать все, что Ноэль говорила и делала.

А хуже всего то, что Ноэль на глазах увяла, стушевалась, превратилась в бесхарактерную немую невольницу. Каждое замечание, каждую придирку матери она сносила покорно и кротко, ни разу не попытавшись возразить. Куда подевалась та решительная, изобретательная журналистка, которая задалась целью получить интервью — и получила, хотя он, Рейнер, был категорически против?

Он от души сочувствовал молодой женщине. Интересно, удостоилась ли она хоть раз за свою жизнь доброго слова из уст матери? Но тут снова раздался резкий, чуть гнусавый голос Агаты:

— Милочка, не стоит так налегать на чесночный хлеб. В нем полно калорий.

Рейнер посмотрел на Ноэль, надеясь, что та одернет мать или хотя бы отшутится. Однако она промолчала. Просто сидела и доедала булочку.

Молодая женщина поймала его взгляд и смущенно потупилась. До чего же ей неуютно, неловко, до чего же она несчастна! У Рейнера чуть сердце не разорвалось от жалости к Ноэль. Упрямая, дерзкая, неуступчивая красавица исчезла, мать меньше чем за час превратила ее в молчаливое ничтожество. Но не успел он сказать несколько ободряющих слов, как вниманием его вновь завладела Агата.

— Рейнер, а вы случайно не знакомы с Рупертом? Ноэль этого во всех отношениях замечательного джентльмена, к сожалению, упустила… — Он молча покачал головой. — Нет? Руперт из мельбурнских Бленкинсопов. “Бленкинсоп инкорпорейтед”, наверняка слышали.