История отношений между русскими князьями Рюрикова дома

Узнав, что боярская сторона пересиливает и в. к. думает отдать престол внуку, дети боярские и дьяки, сторонники Василия, начали будто бы уговаривать его бежать из Москвы, захватить великокняжескую казну в Вологде и на Вело-озере и действовать силою против Димитрия. Такое безрассудное намерение могло прийти в голову только удальцам, которые готовы решиться на все, лишь бы не оставаться в покое; даже с достоверностию можно положить, как видно из последующего, что это намерение никогда бы и не было приведено в исполнение, что оно существовало только в горячих головах молодых дружинников, у которых вырвались неосторожные слова; но этого было довольно для врагов Софьи: они поспешили объявить Ивану III о страшном заговоре сына его Василия; заговорщиков схватили, пыткою вынудили признание и казнили, в том числе двух дьяков — Стромилова и знаменитого Владимира Елизарова Гусева, составителя Судебника; множество других детей боярских было брошено в тюрьмы^{890}.

Сторонники Елены спешили воспользоваться своим торжеством и донесли Ивану III, что Софья принимает к себе женщин-чародеек, которые приносят к ней смертные зелья; женщин схватили, обыскали и утопили ночью в Москве-реке^{891}. Бояре достигли своей цели: в. князь удалился от жены и велел приставить стражу к сыну Василию.

Но, удалившись от Софьи, Иван не удалился от мыслей, внушенных ею; отстранив сына ее от престолонаследия, он спешил дать царственное помазание сопернику его, внуку Димитрию, но понятие об этом помазании и значении его внушено было Софьею, и бояре, ненавидевшие Софью за принесение новых понятий, пользуются, однако, ими и называют Димитрия царем помазанным в укору Василию и его сыну^{892}. Иван III торжественно венчал внука на в. княжение, причем сам возложил на него венец^{893}.

Но боярам трудно было бороться с Софьею, недаром они называли ее чародейкою. В следующем же 1499 году она успела открыть мужу глаза касательно настоящих стремлений враждебной себе стороны, и тогда-то московский в. князь явился грозным перед боярами и князьями, потомками Рюрика и Гедимина.

В челе тогдашнего московского боярства стояли две фамилии, связанные между собою тесным родством, фамилия князей Патрикеевых и князей Ряполовских: Патрикеевы были потомки Гедимина, Ряполовские — потомки Всеволода III. Иван Юрьевич Патрикеев находился в родстве с в. князем, потому что был родной внук в. к. Василия Димитриевича от дочери его Марии; отец Ряполовского спас Ивана III от Шемяки; ни родство, ни заслуги не помогли. В. князь, испытав подробно все бывшие крамолы^{894}, т. е. причинившие опалу Софьи и сына ее, нашел измену бояр^{895} — князя Ив. Юр. Патрикеева, двоих сыновей его и зятя, кн. Семена Ряполовского, и приговорил их к смертной казни: кн. Ряполовскому отрубили голову на Москве-реке; просьбы духовенства спасли жизнь Патрикеевым: отец со старшим сыном должен был постричься в монахи, младший сын остался под стражею в доме^{896}.

С опалою этих вельмож должны были перемениться и семейные отношения в. князя; он начал нерадеть о внуке^{897}и объявил сына своего Василия в. князем Новгорода и Пскова; псковитяне, не понимавшие, к чему идет дело, испугались и отправили в Москву послов бить челом в. князю, чтоб не отделял их от Московского государства и оставил под державою Димитрия; тогда Иван III произнес эти замечательные слова, которые показали, что старый обычай на Руси исчез и отныне воля самодержца будет решать вопрос о престолонаследии; но если прежние родовые обычаи не стесняли уже более в. князя, то тем менее могла стеснять его воля старого вечевого города, он сказал послам: «Чи не волен я в своем внуке и в своих детех? Ино кому хочю, тому дам княжество»^{898} и велел заключить послов дерзкого веча; псковитяне напрасно беспокоились: Иван не хотел делить Московского государства, не хотел раздирать его междоусобиями, которые могли кончиться только гибелью одного из соперников, и потому решился предупредить борьбу, пожертвовав внуком сыну: железная природа Ивана III делала его способным к такому делу.

В 1502 году в. князь велел посадить под стражу Елену вместе с сыном, 18-летним Димитрием, не велел называть последнего в. князем, ни поминать на ектениях, а сына Василия «пожаловал благословил и посадил на в. княжение Володимирьское и Московское и всея Руси самодержцем, по благословению Симона Митрополита всеа Руси»^{899}. Из приведенных слов видно, что благословение Василия было также торжественно, после которого уже ему не нужно было венчаться в другой раз. С этих пор имя в. к. Василия является в грамотах подле отцовского, причем Иван III называется в отличие в. князем большим^{900}.