История Пенденниса, его удач и злоключений, его друзей и его злейшего врага (книга 1)

Кроме того, примерно раз в неделю наш юный нечестивец говорил, что едет к Сморку читать греческих трагиков, а сам бежал в Клеверинг, где садился в дилижанс "Конкурент" и, проведя несколько часов в Чаттерисе, возвращался на "Сопернике", отходившем на Лондон в десять часов вечера. Однажды Сморк по простоте своей едва не разгласил его тайну: миссис Пенденнис спросила его, много ли они прочли накануне вечером, и Сморк уже готов был сказать правду, что он-де накануне и не виделся с мистером Пеном, но тот под столом больно наступил ему на ногу, и мистер Сморк вовремя спохватился.

Между собой они, разумеется, говорили на эту интересную тему. Каждому необходимо бывает перед кем-то излиться. Младший священник, когда Пен под строжайшим секретом поведал ему о своем состоянии, не без трепета выразил надежду, что речь идет "не о недостойном предмете, не о беззаконной привязанности", ибо в противном случае он полагал бы своим долгом нарушить слово и обо всем осведомить матушку Пена; а это, как он чувствовал, привело бы к ссоре и лишило бы его возможности видеть ту, что была ему всех дороже.

— Беззаконная? Недостойная? — Пен так и взвился при этом вопросе. — Она так же чиста, как и прекрасна; никакой иной женщине я не отдал бы свое сердце. Дома я держу это в тайне, потому что… потому что… ну, есть веские причины, которые я не волен объяснять. Но всякий, кто хоть словом усомнится в ее чистоте, оскорбляет и ее честь, и мою, и… и я, черт возьми, этого не потерплю.

Сморк только ответил со слабеньким смешком:

— Ну, ну, Артур, не вызывайте меня на дуэль, вы же знаете, что мне не положено драться. — Но этой уступкой несчастный окончательно отдал себя во власть своего ученика, к вящему вреду для греческих трагиков и математики.

Когда бы его преподобие был посообразительнее и, получая по средам "Хронику графства", заглядывал бы в "Уголок поэта", он мог бы заметить, что там из недели в неделю появляются стихи "К госпоже Халлер", "Страсть и гений", "Строки, посвященные мисс Фодерингэй из Королевского театра" и прочие произведения, столь же мрачные, страстные и волнующие. Но так как хитроумный поэт подписывался теперь не "Неп", а "Эрос", то ни наставник, ни Элен, добрая душа, вырезавшая из газеты все творения своего сына, не подозревали, что пламенный Эрос, столь бурно воспевающий прелести новой актрисы, и есть их старый знакомец "Неп".

— Кто эта дама, — спросила как-то наконец миссис Пенденнис, — которую все воспевает в газете твой соперник? Он пишет немножко похоже на тебя, но твои стихи гораздо лучше. Ты видел эту мисс Фодерингэй?

Пен отвечал, что видел: в тот вечер, когда он смотрел "Неизвестного", она играла госпожу Халлер. И, между прочим, скоро ее бенефис, она будет играть Офелию… Мы все могли бы поехать… ведь понимаете, матушка, Шекспир… Можно бы нанять лошадей в "Гербе Клеверингов". Маленькая Лора даже подпрыгнула от радости, — ей очень хотелось поехать в театр.

Слова "ведь понимаете, матушка, Шекспир" Пен ввернул потому, что покойный Пенденнис, как и подобало человеку с его весом, выражал безмерное уважение к Эвонскому барду, утверждая, без боязни ошибиться, что в его произведениях больше поэзии, нежели во всех Джонсоновых "Поэтах" вместе взятых. И хотя сам мистер Пенденнис редко читал вышеозначенные произведения, однако Пена заставлял их читать и часто говаривал о том, как приятно ему будет, когда мальчик немного подрастет, свозить его и мать на какую-нибудь пьесу бессмертного поэта.

При воспоминании об этих речах покойника слезы, которые у мягкосердечной Элен всегда были наготове, навернулись ей на глаза. Она с нежностью поцеловала сына и обещала поехать. Лора от восторга заплясала по комнате. А Пен, что он почувствовал? Радость, стыд? Обнимая мать, он ничего так не жаждал, как во всем ей открыться, и однако же, промолчал. Надобно посмотреть, понравится ли она его матери. Пусть зеркалом ей будет представленье — он испытает свою мать, как Гамлет испытал Гертруду.

Элен, развеселившись, пригласила и мистера Сморка составить им компанию. Сей священнослужитель был взращен в Клепеме любящим отцом, противником суетных развлечений, и еще ни разу не бывал в театре. Но Шекспир! Но ехать в карете с миссис Пенденнис и целый вечер сидеть с нею рядом! Отказаться от стольких радостей было выше его сил, и он, произнеся небольшую речь, в коей упоминал об искушении и признательности, в конце концов принял милостивое приглашение миссис Пенденнис. Говоря, он бросил на нее взгляд, от которого ей стало очень не по себе. За последнее время вдова частенько замечала, как он преследует ее этим взглядом. С каждым днем мистер Сморк делался ей все более противен.