История работорговли. Странствия невольничьих кораблей в Антлантике

Взяв на борт почти 700 бочек сахара, по 9–10 шиллингов за 100 килограммов фрахта за мусковадо и 11 шиллингов – за побеленный сахар, хлопок – по 2 доллара за фунт и имбирь – по 8 шиллингов за сотню, мы приготовились сняться с якоря 2 апреля. Военный корабль «Тигр» собрался доставить полковника Кендала в Англию и конвоировать корабли, отправляющиеся в море в это время. Их было тридцать – больших и малых, семь из которых представляли собой торговые суда с двадцатью восьмью и больше пушками. Капитан Шерман приказал им следовать в боевом строю на случай встречи с противником. Он любезно назначил меня, на «Ганнибале», вести флотилию правым галсом, а капитана Баттрома, на «Фалкенбурге», – левым галсом в боевой обстановке, в то время как сам намеревался занять центр. Другие корабли должны были выполнять вспомогательные функции. Полковник Кендал уклонился от встречи с множеством джентльменов, захотевших его посетить с пожеланием счастливого пути. Вечером 2 апреля он вступил на борт «Тигра» под салют городских орудий, а вечером 3 апреля мы отправились в Англию в сопровождении военного корабля «Честер», который прислал из Антигуа в Барбадос для укрепления конвоя губернатор Подветренных островов полковник Котрингтон. Этот корабль должен был сопровождать нас до Диседы, ибо по информации, полученной губернатором, там нас поджидала эскадра французских военных кораблей с Мартиники.

3 апреля, среда. Вчера около четырех вечера мы отправились в море через залив Карлайла, затем подняли фок-паруса и легли в дрейф с подветренной стороны в ожидании кораблей остальной флотилии. В семь оставили залив позади. Перед нами было спокойное открытое море. Ночью задул легкий ветерок, продолжавшийся до сегодняшнего полудня.

19 апреля, пятница. Утром меня мучили сильные головные боли, сопровождавшиеся таким головокружением, что я не мог стоять на ногах, а все, на что смотрел, плыло перед глазами. Головокружение вскоре прекратилось, но головная боль продолжалась до такой степени, что я был вынужден проводить большую часть времени в кровати, пока 22 мая мы не прибыли на остров Силли. В это время моему левому уху возвратился в значительной степени слух. Правым ухом я перестал слышать на побережье Гвинеи в результате предыдущего припадка. И вот без ухода (мой врач умер от чумы на Барбадосе) моя глухота усиливалась с каждым днем.

По возвращении в Лондон, благодаря любезности и доброй воле друзей и знакомых, которых опечалило мое возвращение в таком состоянии, я проконсультировался у многих известных врачей, считавших, что вылечат меня от глухоты. Я посещал нескольких из них, считавшихся медицинскими светилами в этом знаменитом городе. По их рецептам меня каждый день в течение четырех-пяти месяцев мучили аптекари дозами отвратительных лекарств. Врачи истязали меня кровопусканиями и дренажами. Я потратил на них 100 гиней без пользы хотя бы на фартинг. Наконец я счел более благоразумным, что лучше мириться, насколько можно, со своей глухотой, чем мучиться и нести расходы на бесполезное лечение. В связи с этим я распрощался с докторами и, поскольку был признан негодным для службы из-за глухоты, завершил дела в Лондоне. Оставил город и уехал в Уэльс, к родственникам в родной город Брекнок. Там я проживал остаток своей жизни с присутствием духа, на которое был способен в тяжелом недуге».

Глава 4 ОТБЫТИЕ ИЗ ЛОНДОНА «АЛЬБИОН-ФРЕГАТА» С НЕВОЛЬНИЧЬЕЙ МИССИЕЙ

Этот рассказ о поездке к реке Новый Калабар, или Рио-Реал, на гвинейском побережье позаимствован из журнала, который вел мистер Джеймс Барбот, суперкарго и совладелец с другим предпринимателем из Лондона «Альбион-фрегата» водоизмещением 300 тонн, с 24 орудиями. Он владел 10 процентами стоимости корабля[13].

«Мы отправились из Даунса 13 января 1699 года и прибыли к острову Мадейра 3 февраля, откуда продолжили переход сразу же после того, как взяли на борт вино и продовольствие. 10 февраля мы смонтировали на палубе шлюп, и в тот же день, ночью, корабль мощно потряс кит. Он поднялся с глубины прямо под нашим килем, почти посередине, после чего с большим шумом снова погрузился в океан. Рулевой признался, что больше минуты не мог сдвинуться с места.

В точке 12 градусов 5 минут северной широты мы заметили два паруса. Позднее переговорили с одним из них, который оказался лондонцем, командиром одной флотилии, который поднялся к нам на борт и сообщил, что находится в трех днях пути от реки Гамбии, держа курс на гвинейский Золотой Берег. В этот полдень нас окружили большие стаи морских свиней. Одну мы зацепили крюком.