Юрий Андропов. Последняя надежда режима.

Цинев контролировал девятое управление КГБ и, как говорят, ведал прослушиванием высших государственных чиновников. Когда в 1982 году, после смерти Суслова, Андропов перейдет в ЦК, он будет пребывать в уверенности, что теперь и его подслушивают.

Цинев повсюду продвигал людей из военной контрразведки. По­сле того как лейтенант Ильин в 1969 году пытался застрелить Бреж­нева, начальник ленинградского управления КГБ (Ильин был из Ленин­града) Василий Тимофеевич Шумилов был снят с должности. По совету Цинева руководителем управления сделали начальника особого отдела Ленинградского военного округа Даниила Павлочича Носырева.

А на свое место в военной контрразведке Цинев посадил Вита­лия Васильевича Федорчука. Он проработал в третьем главном управ­лении до 1970 года, когда его назначили председателем КГБ Украины.

Владимир Семичастный:

- Я думаю, его отправили в Киев, чтобы он выжил Шелеста. Это была главная задача, чтобы освободить место для Щербицкого. Я уважал Щербицкого, он был выше Шелеста по общему развитию, но в его выдвижении сыграло роль то, что он из днепропетровской компа­нии.

Место Федорчука занял Иван Лаврентьевич Устинов, Прежде ру­ководивший управлением военной контрразведки Дальневосточного во­енного округа. У Цинева не сложились отношения с министром обороны маршалом Андреем Антоновичем Гречко, а Устинов с министром ладил. Циневу это не понравилось (см.: Красная звезда. 2004. 11 июня).

«Дело в том, что в руководстве Министерства обороны к гене­ралу Циневу проявлялась определенная сдержанность, даже, по воз­можности, ограничивалось его участие в проводившихся мероприятиях, — рассказывал Иван Устинов корреспонденту «Красной звезды». — Поэтому при решении Проблем государственной важности и отдельных вопросов я часто вынужден был исполнять роль связующего звена меж­ду председателем КГБ Андроповым и министром оборины Гречко... Вот эти деловые связи с руководством другого силового ведомства не по­нравились генералу Циневу».

Он высказал Андропову сомнение:

— Нет ли у Устинова сговора с военными?

После этого генералу Устинову пришлось из центральною аппа­рата уйти. Он выбрал себе хорошее место службы — начальником управления особых отделов Группы войск в Германии.

Цвигун и Цинев повсюду сопровождали Андропова. Конечно, эти люди не просто так вокруг Андропова крутились, они были соглядатая­ми Брежнева. Каждый шаг его и вздох Леонид Ильич знал...

— Я бы поставил вопрос принципиально: или этих уберите, или я уйду, — говорил Семичастный.

Андропов такого вопроса перед Брежневым не ставил, молчал, мирился с тем, что два его заместителя пересказывают Брежневу все, что происходит в комитете. Цинев с Цвигуном следили за тем, кого принимал Андропов, и без приглашения являлись к нему в кабинет на третьем этаже с высоким потолком и бюстом Дзержинского, когда к председателю приезжали такие влиятельные люди, как министр обороны Дмитрий Федорович Устинов или начальник 4-го главного управления при Министерстве здравоохранения академик Евгений Иванович Чазов.

Андропов понимал, что за каждым его шагом присматривают. Он вроде бы неплохо относился к своему бывшему подчиненному по отделу ЦК Александру Евгеньевичу Бовину. Но когда КГБ перехватил письмо Бовина, который жаловался, что вынужден тратить свой талант на службу ничтожествам (то есть в первую очередь генеральному секре­тарю), Юрий Владимирович поспешил доложить о письме Брежневу.

Еще один бывший подчиненный Андропова Георгий Аркадьевич Арбатов пытался разубедить председателя КГБ — зачем нести письмо генеральному? Юрий Владимирович объяснил:

— А я не уверен, что копия этого письма уже не передана Брежневу. Ведь КГБ — сложное учреждение, и за председателем тоже присматривают. Найдутся люди, которые доложат Леониду Ильичу, что председатель КГБ утаил нечто, касающееся лично генерального секре­таря.

Бовина убрали из аппарата ЦК.

«Андропов мог расположить к себе собеседника, — вспоминал Георгий Арбатов. — Не знаю случаев, когда бы он сознательно сделал подлость. Но оставить в беде, не заступиться за человека, даже к которому хорошо относился, Андропов мог.

Одна из его негативных черт — это нерешительность, даже страх, нередко проявлявшиеся не только в политических делах, но и когда надо было отстаивать людей, тем более идеи...

Мне кажется, Юрий Владимирович сам в глубине души это осо­знавал. И пытался найти себе какое-то оправдание. Такие компромис­сы, уступки, уход от борьбы он прежде m его оправдывал соображения­ми «тактической необходимости»...»

Генерал Вадим Кирпиченко писал, что постоянное присутствие рядом Цвигуна и Цинева ставило Андропова в сложное положение. Он должен был на них оглядываться, искать к мим особые подходы, зани­маться дипломатией вместо тою, чтобы требовать результатов в рабо­те. Они оба что-то щиюипно докладывали лично Брежневу. Это ставило Андропова в неудобное и щекотливое положение. Иногда Андропов жа­ловался на условия, в которых ему приходится работать... Но Юрий Владимирович терпел, он не позволил себе поссориться со своими опасными заместителями.