Древнее вас, вершины гор,Идут полуживые дни.Возьмите, горы, мой позор,Душе моей чужие дни!Я горьким сиротою стал,Я веткою сухою стал,Безрадостной весною стал,Встречая роковые дни.Мамед-сапа и АбдуллаИсчезли; с ними жизнь ушла.Невеселы мои дела,И сумрачны пустые дни.Потомство сгинуло мое,Из рук я выронил копье;В Тавризе б я нашел жилье,Да помешали злые дни.Махтумкули — безвольный прах.О боже, я в твоих руках!Гоклены[59], мой народ, в слезах:Ведут врагов глухие дни…
Жалоба
Я в державе страстей. Мне страдания сердце сожгли.Счастьем я обойден. Мой престол истлевает в пыли.Ежедневно сменяются гости на пире земли.Где прямые мужи? Их следы затерялись вдали.Где отец мой? Где брат мой? — Утратив друг друга, ушли.Онемели уста мои — в пальцах держу я слова;Притупился мой слух — только дикая жажда жива.На коне прилетела разлука, и я, как трава,Как слуга, — перед нею склонился. Моя головаПомутилась. Горючие слезы из глаз потекли.Мир, безжалостный мир, погружаясь в туман, зарыдал;Закатилась луна, и вдали океан зарыдал;Разгадав мой недуг, равнодушный Лукман зарыдал;Вспоминая богатство мое, Сулейман[60] зарыдал;Жизнь тюрьмой обернулась, и мой приговор изрекли.Онемел ураган, посетивший земные края,И весна в этот год миновала притин бытия, —Слишком яростен рок, я погибну, любовь затая,Мой напиток — цикута, и саван — одежда моя.Торжествует палач. Я — Меджнун, потерявший Лейли[61].Пред моими страданьями раем становится ад.На почетных местах беззаконники злые сидят.Подозрения полон былого попутчика взгляд.Горький жребий мне выпал, и новые беды грозят.Став незримыми, в жертву святые себя принесли.И прибрежные камни уносит кипучий поток.Где отец мой? Где мать? На земле я, как перст, одинок.Петь не будет Менгли[62]; сторожит ее крепкий замок.Ибрагимом[63] я стал и в любовном огне изнемог.Пламя плещет в саду, где когда-то цвели миндали.О друзья, пожалейте седины моей головыИ не делайте этих признаний игрушкой молвы,Если в дружбе со мною остаться желаете вы;Так велел Сулейман, — а его почитаете вы! —Вот смиренная жалоба вашего Махтумкули.