Избранные произведения писателей Юго-Восточной Азии

Советский читатель гораздо менее знаком с таиландской литературой, чем с литературами большинства других стран Азии. Несколько публикаций сиамских авторов (Сиам — прежнее наименование Таиланда), предпринятых в Советском Союзе в пятидесятые и шестидесятые годы, а также публикации последних лет свидетельствуют о расширении наших культурных связей с азиатскими государствами, включая Таиланд, расположенный в Юго-Восточной Азии, на Индокитайском полуострове. Прозаик Манат Тянраёнг (1907–1965) представляет реалистическое направление в таиландской литературе, связанное с демократическими тенденциями в обществе, которое на протяжении многих столетий знало, главным образом, «королевскую литературу». Следует отметить, что Таиланд — древнейшая монархия в мире, а официальная религия в стране — буддизм. Литературным творчеством занимались сами короли, принцы, высокопоставленные чиновники из дворцового окружения. Классическая поэзия и драматургия (эти жанры больше всего культивировались авторами из феодальной верхушки) не отражали и, в силу классовых закономерностей, не могли отражать интересы простого народа этой отсталой аграрной страны. Дворцовые поэты, отдававшие, как правило, предпочтение форме произведения, его внешнему изяществу, в чем они достигли больших высот, обрабатывали буддийские легенды и сказания, подчеркивая необходимость терпимости, смирения с действительностью, обещая загробную безмятежную «жизнь» всем тем, кто не ропщет… Литераторы нового поколения, люди нетитулованные, бросили вызов камерной «королевской литературе». Героями их произведений становится «маленький человек» с его радостями и горестями, со своим восприятием окружающей действительности.

В числе авторов, которые обратились в своем творчестве к народным массам, находился и Манат Тянраёнг, автор повестей и коротких рассказов, один из которых и предлагается читателю.

Новеллам Маната Тянраёнга присущи драматический сюжет, неожиданные завязки и развязки, точность писательских наблюдений, своеобразный «манатовский» стиль.

Н. Хохлов

Ассигнация в сто батов [152]

В прежние годы, когда здесь еще не было Большого рынка, лавка господина Нгиапа (за глаза его называли не иначе как «китаёза Нгиап») торговала всякой мелочью. Со временем местные богатеи сложились и поставили множество лотков и балаганов. Так постепенно вырос Большой рынок. Лавка китайца Нгиапа оказалась на бойком месте. Не желая отставать от других, хозяин расширил дело. Теперь уже сюда приходили не только окрестные земледельцы, но даже рыбаки и охотники из джунглей.

Нгиап был глух на оба уха, и здешние шалопаи дали ему прозвище «Рваная Барабанная Перепонка». Нгиапу уже перевалило за сорок. Целыми днями он, как послушный механизм, не зная усталости, работал в лавке. Прибавлялось посетителей — становилось больше хлопот. Прежде Нгиап торговал только бакалеей да немного спиртным. С того времени как его лавка присоединилась к Большому рынку, Нгиап решил устроить здесь и харчевню — пусть кормятся все, кто посещает рынок. Но у Нгиапа было только две руки — где уж ему всюду поспеть?

В Китае у Нгиапа осталась невеста. Он никогда ее не видел — родители сосватали заглазно, когда он сам был еще мальчиком. Жива ли она теперь или уже померла от какой-нибудь болезни, Нгиап не знал. Скорее всего, это была неуклюжая и наивная крестьянка; как все деревенские женщины, только и годилась, чтоб таскать на коромысле корзины с овощами. От постоянной ходьбы ноги у нее, наверно, крепкие и массивные, точно хорошие сваи. На что ему такая жена?

Много ночей подряд лежал Нгиап без сна и, уткнувшись в подушку, думал. Думал о том, что надо бы нанять себе в помощь мальчишку или женщину. Без помощника в лавке не развернешься. Младший брат Нгиапа, помогавший ему в последнее время, не сказав ничего, удрал с какими-то бродягами месяц назад. Если нанять парня, то может случиться, как с братом: надует хозяина, сбежит — вот тебе и вся помощь! Не раз ему приходило в голову, что выгоднее взять себе жену: надежней, да и жалованья платить не придется; а там, глядишь, еще и наследник появится (нельзя же китайцу обидеть предков и не продолжить своего рода!). Подрастет сынок, встанет на ноги — сможет помогать в лавке. Как часто у Нгиапа вырывался тяжелый вздох, стоило ему вспомнить китайскую поговорку: коль до сорока дожил, а жены не нажил — быть холостяком; до пятидесяти дожил, семьи не нажил — помрешь бобылем!

Но вот настал день, когда он решил больше не раздумывать: ему нужно жениться, хотя бы для того, чтобы сэкономить на подручном!

После некоторых поисков Нгиап нашел себе жену: он купил молоденькую девушку, красивую и грациозную. Родители ее были довольны: дома их дочка не ела досыта и не знала никакой радости — как говорится, не видала на небе ни солнца, ни луны! — пусть уж лучше ищет счастья в лавке китайца! К тому же Нгиап уже в летах, может статься, что долго не протянет, ведь, как сказал Будда, всему сущему приходит конец.