Измерение инкогнито (СИ)

Эмира охватывает чувство легкой грусти, словно после закончившегося, запавшего глубоко в душу спектакля — драмы.

— Селиус, Альхор. Третий мир — это Селиус — наш сосед. К стати, в нем обитают довольно сильные маги с собственной магической школой. Надо все хорошенько обдумать.

Теперь уже три звезды — три мира — нервно мерцают на фоне ровно горящих звезд миров других. Какое тревожное будущее их ожидает? Кто знает? Однако предсказанное должно свершиться.

— Уходим, Альхор, все что мы могли узнать, мы узнали.

— Слушаюсь и повинуюсь, мой господин…

— Ты все запомнил?

— Да, о великий.

Глава 14

За то время, которое он просидел в своей камере, Али успел порядочно обрасти волосами. Невероятно густые, грязные и спутанные космы непокорно торчали во все стороны, растительность на лице превратилась из простой щетины в густую мочалку.

Сам он порядочно запаршивел, а охранник, приносящий ему еду каждые восемь часов, брезгливо зажимал нос от ароматов, расточаемых узником. В общем и целом, Али напоминал сейчас неандертальца, как его представляют себе современные люди за исключением того, что на Али была одежда, если так можно было назвать те жалкие остатки, что от нее остались.

От вынужденного безделья, он готов был попросту лезть на стенку. Волнения первых дней заключения сменились каким-то отупением и сонным оцепенением — сейчас он спал по пятнадцать часов в сутки.

Мункис — вредное, смешливое и невероятно проказливое существо, с напрочь отсутствующим чувством меры — пробиралось темными коридорами к камере узника. Какие цели он преследовал?

Конечно же жуткий интерес и очередная дурацкая шутка — он хотел предстать перед несчастным, томившимся в заточении, ангелом смерти — Азраилом. Он часто так делал и половина узников, потерявших здесь разум — была на его (крохотной и чахлой) совести.

Высчитав местонахождение камеры, Мункис перенесся туда в считанные секунды.

Если бы в этот самый момент проснулся Али, то еще одним сумасшедшим в этих застенках стало бы больше.

В семи метрах от двери камеры, вне досягаемости от разрушительного действия неправильной астральной матрицы пленника, был предусмотрительно установлен магический щит. Данный щит был поставлен от посягательств извне, однако чары Мункиса смяли защиту и подвинули ее на несколько метров вперед, после чего она вступила в контакт с аурой узника, запустив тем самым механизм разрушения.

Прямо посреди каменного мешка материализовался черный крылатый демон, упиравшийся макушкой в трехметровый потолок. Огни преисподней жесткими багровыми лучами зловеще прорисовали каждую черточку его лица.

Тяжелые вороненые доспехи, черные агатовые когти, сжимающие в руках два иззубренных серпа, лицо и крылья нетопыря, глаза горящие нереальным адским пламенем — в темной камере жуткое, просто убийственное зрелище, скручивающее тело и разум судорогами ужаса.

«Знаешь ли ты свои грехи, о жалкий червь, горстями поедающий падаль? Все десять великих заповедей попраны твоими грязными ногами. Собирайся же, ничтожнейший из грешников, ты пойдешь со мной, ты познаешь вечные муки и невероятные пытки. Первую тысячу лет твоя гнилая плоть будет гореть в адском пламени преисподней, подвешенная за ребра ржавыми крючьями» — вот какую великолепную речь подготовил Мункис для несчастного.

Однако, из всей столь тщательно заготовленной и безупречно отрепетированной речи, Мункис успел грозно произнести лишь только полслова: «Зна…», после чего некая сила основательно приложила его лбом об стену камеры, попутно выбив из его легких весь воздух. Затем об потолок, затем снова об стену. Последующие звуки, вырывающиеся из глотки вредного создания, назвать словами было ни как нельзя: «вяк, ух, уяк…» Его уже не столь грозное тело плющило, корежило и сминало, словно колючку во рту жующего верблюда.

Мункис сполна получил за все издевательства над несчастными пленниками.

Последствия своего необдуманного поступка вредное существо предвидеть не могло — сейчас оно пожинало плоды своей безалаберности. Словно пушечное ядро, неведомая сила вышвырнула его скомканную тушку сквозь каменную толщу стен. Широко раскинув конечности, с громкими криками леденящего кровь ужаса и безмерного отчаяния, Мункис полетел в сторону леса, не в силах куда либо перенестись или хотя бы обернуться летающей тварью.

Тот же элементаль, что повстречал в небе воздушную колесницу эмира, с удивлением покачал головой и проводил взглядом быстро удаляющуюся белую кисточку на конце хвоста Мункиса. Уж слишком часто в небе стали появляться эти твердотелые.

Узник же даже не проснулся, однако он и не подозревал, что результаты поступка Мункиса станут куда страшней для него самого — цепная реакция смешала все многочисленные чары, наложенные на этом ярусе подземелья.

На этот раз ему приснился страшный сон. Или все же это был не сон…?

Только что он лежал на нарах снова и снова прокручивая в голове события последних недель. Тяжелая, болезненная истома в один миг охватила его тело и неодолимо понесла куда-то. Косматая голова бессильно откинулась, рот раскрылся в неприятной гримасе полудремы.